Война и общество. Факторный анализ исторического процесса. История Востока

Не сохранилось никаких данных, которые можно было бы истолковать как бесспорное свидетельство демографического восстановления в Анатолии после катастрофы начала XVII в.[2201]. По мнению Б. Мак-Говена, население этого региона не увеличилось со времен катастрофы вплоть до XIX столетия. В XVIII в. здесь преобладало кочевое хозяйство, численность налогоплательщиков постоянно уменьшалась, собираемые налоги были незначительны и не превосходили 4% доходов от Йемена[2202]. Французский путешественник Поль Лука в начале XVIII в. описывал состояние Анатолии в следующих словах: «Поля, наполовину заброшенные, потеряли лучшую часть своих жителей, и ныне можно найти в этой обширной стране лишь несколько незащищенных городов и большое количество полуразрушенных деревень. Крестьяне… обрабатывают так мало земли… что огромная часть страны остается невозделанной…»[2203]. Крестьяне не испытывали недостатка в земле: на протяжении XVII в. средний размер крестьянского надела в районе Бурсы составлял около одного чифта, в то время как в 1575 г. крестьянские наделы в Западной Анатолии имели размеры в 1/4-1/3 чифта[2204]. Однако неконтролируемые поборы откупщиков и грабежи кочевников отнимали у крестьян основную часть прибавочного продукта. В целом ситуация, по-видимому, была сходной с ситуацией XIII – XIV вв., когда господство кочевников препятствовало земледельческой колонизации и росту населения Анатолии.

В Румелии (поскольку там не было кочевников) положение было более благоприятным. Для XVII в., правда, статистические данные отсутствуют, но, по оценкам историков, население Балкан в этот период росло[2205]. Главными проблемами для балканских крестьян были высокие налоги, произвол откупщиков и местных властей. Б. Мак-Говен полагает, что совокупная рента крестьян, составлявшая в XVI в. 1/5-1/4 их дохода, к XVIII столетию поднялась до половины дохода и достигла крайних пределов возможной эксплуатации[2206] (напомним, что XVI в. половину доходов отдавали только рабы).

Часть крестьян, бросая свою землю, уходила в города. Поскольку крестьяне, чтобы оплатить возросшую ренту, вывозили на рынок едва ли не половину своего зерна, то цены на зерно упали, даже несмотря на серебряную инфляцию, вызванную наплывом серебра из Америки. В 1701-1710 гг. цена на пшеницу (в серебре) была в два раза меньше, чем в 1550-х гг.; соответственно, реальная заработная плата была довольно высокой: в Стамбуле даже неквалифицированный рабочий мог купить на дневную зарплату около 13 кг зерна[2207]. В соответствии с теорией это был высокий уровень заработной платы, характерный для начала нового демографического цикла, однако в данном случае нужно учитывать, что уровень жизни в деревне был гораздо ниже. Как бы то ни было, сложившееся положение создавало благоприятные возможности для миграции в города и развития городского ремесла. В течение XVII в. ремесло успешно развивалось; уровень производства шелка в Бурсе, сократившийся после катастрофы в пять раз, был восстановлен к 1680 г.[2208]. По некоторым оценкам, численность населения в городах Анатолии во второй половине XVII в. была не меньше, чем в конце XVI в., т. е. до катастрофы[2209].

Рис. 26. Цена пшеницы в Стамбуле (в граммах серебра за 1 кг). График построен по данным С. Памука[2210]

Одной из основных проблем, стоявших перед османским правительством в XVII в., была проблема организации военных сил. Как отмечалось выше, войско янычар было многочисленным, но его боеспособность была низкой. Сипахийское ополчение находилось в стадии разложения: доходы сипахи оставались фиксированными и продолжали обесцениваться в результате порчи монеты. В результате сипахи не могли снаряжаться на войну, если она затягивалась на несколько лет. В 1687 г., спустя три года после начала войны с Австрией, из 63 тыс. сипахи на войну явилось лишь 22 тыс.[2211]. Наиболее существенным, однако, было отставание в военной технике: в конце XVII в. европейские армии приняли на вооружение легкую полковую артиллерию и облегченные мушкеты со штыком. Линейная тактика ведения боя намного увеличила эффективность огня пехоты и изменила характер сражений. В результате в 1683 г. османское войско потерпело сокрушительное поражение под Веной. В 1687 г. последовал еще один разгром – в битве при Мохаче. Янычары, которым не платили жалование, оставили фронт, двинулись на Стамбул и свергли c престола султана Мехмеда IV[2212]. Лишь вмешательство Людовика XIV, объявившего войну Австрии, спасло Османскую империю от тяжелых последствий новой смуты.