Война и общество. Факторный анализ исторического процесса. История Востока

Период восстановления условно можно датировать первой половиной XVIII в. Для этого периода характерны наличие свободных земель, относительно быстрый рост населения, рост посевных площадей, низкие, но постепенно растущие цены на хлеб, высокая реальная заработная плата, относительно высокий (но быстро понижающийся) уровень потребления (во всяком случае, в городах). Однако высокий уровень ренты в деревне уже в этот период привел к массовым миграциям из деревни в города и появлению некоторых признаков, характерных для периода Сжатия: уход разоренных крестьян в города, где они пытаются заработать на жизнь ремеслом или мелкой торговлей, рост городов, развитие ремесел и торговли, большое количество безработных и нищих. Таким образом, мы видим, что перераспределение ресурсов в рамках структуры «государство – элита – народ» деформировало естественный ход демографического цикла. Высокая рента препятствовала процессу внутренней колонизации, поэтому Сжатие наступило, когда в некоторых районах еще имелись свободные земли. С середины XVIII в. можно фиксировать такие признаки Сжатия, как высокие цены на хлеб, низкий уровень реальной заработной платы и потребления, неустойчивый демографический рост, его замедление или приостановка, высокий уровень земельной ренты, частые сообщения о голоде, эпидемиях, разорение крестьян, распространение ростовщичества и аренды, рост крупного землевладения.

В условиях Сжатия элита распалась на враждующие фракции и вступила в борьбу между собой и с монархией. Эта борьба приняла форму феодально-кланового сепаратизма и привела к разложению этатистской монархии (трансформация ВАс). Власть на местах фактически перешла к феодальным князькам, вышедшим из среды аянов. Пример Османской империи показывает, что феодализм как результат захвата власти элитой свойственен не только эпохе тяжелой кавалерии, что он может наблюдаться и в эпоху пороха и пушек. Более этого, захват власти на местах может производиться не только военной элитой, то и крупными собственниками, в частности финансистами, узурпирующими функции сбора налогов, а затем заводящими военные отряды.

В обстановке Сжатия начались народные восстания в Сербии и Греции, также принявшие сепаратный характер, точнее, характер национально-освободительной борьбы. С 1780-х гг. мы наблюдаем характерные признаки экосоциального кризиса: голод, эпидемии, восстания и гражданские войны, внешние войны, гибель больших масс населения, разрушение или запустение многих городов, упадок ремесла и торговли, высокие цены на хлеб, социальные реформы, порождающие этатистскую монархию. В некоторых областях (в Янинском пашалыке, в Греции, Сербии) можно наблюдать также и такие признаки, как гибель значительного числа крупных собственников и перераспределение собственности.

На протяжении цикла демографический фактор действовал совместно с военно-техническим фактором. Военное давление европейских государств в конце концов заставило правительство, несмотря на сопротивление элиты, создать регулярную армию, что в соответствии с теорией военной революции должно было повлечь за собой трансформацию структуры и установление этатистской монархии (трансформация А_СВ). Таким образом, социальные реформы, имевшие место в период экосоциального кризиса, были вызваны резонансным действием демографического и военно-технического факторов. В целом трансформации структуры «государство – элита – народ» на протяжении второго османского цикла может быть описана формулой ВА_СВ.

12.6. ЭПОХА СЕФЕВИДОВ В ИРАНЕ

В ХIII – ХV вв. Иранское нагорье, по существу, представляло собой южную окраину Великой степи; большую часть его населения составляли кочевники, и история Ирана была историей кочевого общества. Уцелевшие в оазисах земледельцы были порабощены кочевниками и почитались за скот; племена воевали между собой из-за этого «скота», захватывали его и перегоняли с места на место. Древняя цивилизация Ирана лежала в развалинах, и эта страна навсегда потеряла роль центра мирового Сжатия; этот центр сместился на запад – в Турцию. Иран же стал центром событий подобных тем, которые происходили в Аравии VII в.; центром новой ослепительной вспышки кочевого коллективизма.