Война и революция в России. Мемуары командующего Западным фронтом. 1914-1917

Тогда румынское Верховное командование и румынское правительство через своего военного представителя при Ставке генерала Коанду обратились к его величеству с просьбой оказать Румынии еще более действенную помощь не только путем замены на нашем левом фланге румынских частей нашими войсками, но вдобавок прислать несколько русских корпусов для непосредственной обороны Бухареста. На следующее утро царь сообщил мне о своем разговоре с генералом Коандой. Благодаря этому я случайно узнал, что в Ставке действует приказ, согласно которому старшие представители иностранных военных миссий испрашивали аудиенции у его величества, не сообщая об этом начальнику штаба. По этой причине подобный порядок конечно же нельзя было считать нормальным. В приватной беседе с царем иностранные представители с легкостью могли поставить его величество в неловкое положение, требующее немедленного точного ответа на их вопросы. В то же время невозможно было ожидать от Верховного главнокомандующего во всякое время достаточного знакомства с истинными фактами, имеющими касательство к поднятым ими проблемам. Подобный упрощенный порядок доступа к главе государства не допускается ни в одной цивилизованной стране даже применительно к иностранным послам, которые всегда договариваются об аудиенции при посредстве Министерства иностранных дел.

Этот случай дал мне удобную возможность довести до сведения глав иностранных миссий через их старших представителей, что они должны предупреждать меня о своем желании провести с его величеством деловую беседу, изложив при этом хотя бы в общих чертах ее предполагаемую тему.

Удовлетворение запроса румынского командования было делом очень непростым. Оно требовало переброски резервов сначала по нашим железным дорогам, а потом еще и по румынским. Сами резервы вынужденно должны были быть настолько крупными, чтобы мы могли надеяться либо на успех всей операции, либо, в крайнем случае, на формирование из них нового изолированного центра сопротивления. В то же время необходимо разъяснить здесь сущность обоюдной договоренности, имевшейся между главами русского и румынского командований. Включение в состав румынской армии небольших русских формирований могло привести только к их расчленению и, следовательно, всего лишь увеличило бы общую численность отступающих войск. По этой причине о немедленном выполнении румынской просьбы не могло быть и речи, однако подготовка к операции была начата незамедлительно. Что же до остального, то потребовалось только подтверждение предписанных ранее мероприятий, которые, в общих чертах, сводились к постепенной концентрации целых армий, которым предстояло заполнить большой разрыв между нашей левофланговой армией под командованием генерала Лечицкого, стоявшей на границе Трансильвании, и правым флангом Дунайской армии, действовавшей в то время в Добрудже. Но реализация этих планов могла происходить только очень медленно, что не позволяло вовремя помочь удержанию в наших руках Бухареста. Именно поэтому генерал Сахаров получил приказ за счет ослабления обороны Добруджи постепенно растянуть свои передовые линии вдоль Дуная с конечной целью подключить их к обороне румынской столицы.

Одновременно с выполнением этой директивы на левый фланг армии Лечицкого прибывал по частям резервный корпус генерала Деникина – того самого генерала, который при Временном правительстве с успехом занимал последовательно такие важные посты: начальника штаба Ставки в одном ряду с Алексеевым и Брусиловым, главнокомандующего армиями Западного фронта (на этой должности он заменил меня) и главнокомандующего Юго-Западным фронтом во время выступления Корнилова против Керенского. В тот момент он был арестован «советским» солдатским комитетом как главнокомандующий, открыто заявивший о своей верности Верховному главнокомандующему всех русских армий генералу Корнилову.