Война или мир

Взгляд короля скользнул по телефонному аппарату. Наверное, еще не поздно отозвать самолеты? Нет — если так, то пусть пилотам суждено первыми взойти на погребальный костер, жертвами великой битвы за свободу и демократию, против советского тоталитаризма!

— Ваше величество, я настоятельно рекомендую вам проявить благоразумие — покачал головой Хант — ради блага вашей страны, вашего народа… и вас лично, наконец!

— Вы смеете мне угрожать? — рассвирепел Хокон — здесь, в моем дворце? Вон! Охрана!

— Ваше величество, поверьте, мне искренне жаль — произнес Хант — что мы так и не сумели прийти к согласию. Мистер Перри — на ваше усмотрение. А я умываю руки.

Вперед выступил второй секретарь посольства США. Достал из папки лист бумаги, и протянул королю.

— Подпишите этот документ.

— Что это?

— Ваше отречение. В пользу вашего сына, наследного принца Улофа. Поскольку есть все основания полагать, что он будет более благоразумен, чем вы.

Хокон Седьмой взял бумагу. Не торопясь, разорвал ее в мелкие клочки. И бросил американцу в лицо.

— А теперь — все вон! И я буду требовать от вашего президента, чтобы он прислал мне другого посла. А вас сегодня же вышлют. И клянусь, что если бы не ваш дипломатический ранг…

Хант смотрел на короля, как на неодушевленный предмет. Британец глядел в окно, с отсутствующим видом. А второй секретарь сказал, даже снисходительно:

— Вы поступили очень неблагоразумно, ваше величество, Что ж, вы не оставляете нам выбора. Поверьте, мне искренне жаль.

Он подошел к двери, приоткрыл, кого-то позвал. Что было вопиющим нарушением этикета. И в кабинете, куда никто не имел права войти без дозволения короля, появились еще трое. Одного Хокон знал — это был Гриффит, врач из посольства США. Но с ним были двое здоровенных мордоворотов в штатском! Неужели эти мерзавцы решатся на насилие по отношению к королевской особе, здесь, прямо во дворце?!

— Охрана!! Ко мне!!

Они должны были стоять за дверью — королевские гвардейцы, рослые бравые солдаты в темно-синих мундирах. Хокон видел их там час назад. И даже простил им нарушение уставной формы — сегодня у каждого на рукаве были повязаны сине-красные ленточки, цвет норвежского флага. Знак принадлежности к «Асгарду», обществу подлинных патриотов, готовых сражаться, даже если Норвегия будет оккупирована русскими! Истинные герои, в этот тяжкий час не бросившие своего короля, в отличие от многих жителей Осло и даже чиновников и офицеров, трусливо сбежавших из города, в опасении русской бомбежки. Отлично вооруженные и обученные — американскими инструкторами из числа «рейнджеров». Сейчас они войдут — и попытка покушения на короля, а ведь можно уже трактовать и так, это очень серьезное преступление, от которого не спасет и принадлежность к дипкорпусу!

— Охрана!!

Да где же они?! Даже если эти громилы сумели снять часовых у дверей — поблизости должны быть еще люди! Полк королевской гвардии, задачей которого была охрана короля, оборона королевского дворца, и церемониальная служба, состоял из полутора тысяч человек, имеющих не только стрелковое оружие (американские «гаранды» и «томпсоны»), но и крупнокалиберные пулеметы, зенитные и противотанковые пушки, легкую бронетехнику. Во дворце же часовые стояли у каждой двери, и в караульном помещении всегда находился взвод гвардейцев в полной боевой готовности. Отчего никто не слышит, не спешит на помощь к своему королю?!

— Напрасно кричите, ваше величество — сказал Перри — неужели вы так и не поняли, что такое «Асгард»? Считали его своей «патриотической партией», как в России большевики? А, по нашему замыслу, это всего лишь боевая организация, чтобы сражаться, когда русские оккупируют эту страну. Когда вас уже не будет в живых — исполняя наши приказы. Они конечно, патриоты — но наши патриоты, а не ваши. Потому, никто сюда не войдет и нам не помешает — ваша гвардия получила наш приказ.

Он обернулся к доктору — Гриффит в ответ приподнял в руке чемоданчик. С лекарствами — зачем?

— Один укольчик — продолжил второй секретарь посольства — этим же препаратом безутешные хозяева усыпляют своих домашних питомцев, так что ваша смерть будет безболезненной и быстрой. А еще, неотличимой от сердечного приступа. Даже если след от инъекции заметят — поверят объяснению мистера Гриффита, что он, случайно оказавшись рядом, хотел вас спасти и ввел стимулятор, но было уже поздно.

Перри ухмыльнулся, волчьим оскалом. И сразу маска дипломатии спала с его лица.

— Мой босс — тут он взглянул на Ханта — сказал, на мое усмотрение. Что значит, я решаю, оставить вас живым или нет. Даю вам последний шанс — вот еще один экземпляр вашего отречения, подпишите!

Хокон вспомнил слово «полукороль». Сказанное итальянской шлюхой с московского радио — и подхваченное уже газетами всей Европы. Подписать и уйти — так и оставшись в истории «полукоролем»? Ради двух, пяти, десяти лет — сколько еще ему осталось? Да и какая это будет жизнь, у отставного полукороля?

— Будьте вы прокляты! — прорычал Хокон Седьмой — идите в ад!