Война или мир (СИ)

Разведка доложила, у них на фронт прибывает свежая дивизия "Асгард", фанатики-добровольцы, которые еще недостаточно битые, не навоевались. Оголтелые нацисты - они еще в ихнем "Викинге" были в Ваффен СС, на нашей земле зверствовали, руки по локоть в крови. Я в сорок четвертом самого Смоленцева слушал, когда мы в Германию вступили, он занятия проводил с комсоставом, ну и мне там быть довелось - так он учил: врагу не доверять, даже когда он руки поднял, сразу стреляйте, если вам хоть что-то показалось подозрительным. Сейчас в штабе намекнули, что отнесутся с полным пониманием, если этих, кто с повязкой или значком, или в синей рубашке, форма у них такая - в плену будет поменьше, а лучше чтоб не было совсем. Ну и правильно, как лично я считаю - вот отсидит такой вражина свои двадцать пять лет, вернется еще более обозленный, детей еще родит и так же воспитает? Так что будьте осторожны даже к тем, кто руки поднял - а вдруг у него граната в кармане, они ж там фанатики все?

И особо приказано, к немецким товарищам, из "Эдельвейса", относиться, как к своим! Что было, то было - а сейчас они с нами в одном строю. И могут быть очень полезны - им тут местность еще по сороковому году знакома. Если будут замечены случаи измены, тогда и решим - а пока, союзники, и точка! Кто сказал, "как американцы тогда"? Надежнее - поскольку Америка за океаном, а ГДР от нас никуда не денется!

Из протокола допроса.

Лейтенант Дан Дитрихсен. Служил в полку королевской гвардии "Ханс Майерсет Конгенс Гарде", в роте связи. Нет, в "асгарде" не состоял, хотя это и поощрялось по службе. Я ни разу не выстрелил в ваших солдат, следовательно, не мог никого убить, прошу учесть это!

О смерти нашего короля ничего сказать не могу, поскольку в тот день не был на службе. Но разговоры ходили, что дело было нечисто. Поскольку еще накануне вечером всем офицерам нашего полка, не состоящим в "асгарде", было настоятельно рекомендовано в этот день взять отпуск. Я после пытался расспросить своего приятеля, лейтенанта Фоссе, но он категорически отказался что-то рассказывать, ссылаясь на приказ, и дружески посоветовал мне "не совать нос", если не желаю больших неприятностей. Но люди из дворцовой обслуги говорили, что вроде бы, как раз перед смертью короля посетили американский и британский послы. Однако это ведь слишком большие люди, чтоб опускаться до столь грязных дел?

А уже на следующий день, прибыв в казарму, я узнал, что наш полк посылают на фронт! Чтобы мы показали образец героизма, сражаясь как берсерки и воодушевляли остальные войска. Нас выпихнули из Осло уже 21 сентября днем, даже без части тылов и запасов, сказав, что мы получим недостающее на месте. И везли без остановок, как экспрессом, мы прибыли на место поздно вечером 22 числа. Наш полк был полного состава, три батальона по четыреста человек, еще противотанковая батарея, шесть 76мм пушек, и зенитная батарея, восемь 40мм "бофорсов". Нет, бронетехники не было, хотя мы считались "бронемоторизованными" и в штат входила рота американских бронетранспортеров - но их, как и автотранспорт, не погрузили. Зато к нам присоединили целых два полка "синерубашечников", это добровольцы из столичного "асгарда" - четыре тысячи штатских необученных, вооружены лишь стрелковым оружием, артиллерии и минометов не имели совсем, были абсолютно не слажены в роты и батальоны, а когда я пообщался с их "офицерами", то убедился, что это в большинстве, люди без всякого военного образования и опыта, зато показавшие "особую верность королю". Еще, уже на месте, к нам примкнули остатки разбитых под Му-И-Рана подразделений 7й дивизии - так что в совокупности, мы имели в строю около девяти-десяти тысяч бойцов. Но почти не было артиллерии - помимо уже названных мной двух батарей, налицо были еще две 105мм, шесть 76мм пушек и десяток минометов с очень малым числом боеприпасов. Также у нас было очень мало средств связи - один радиоузел и два десятка полевых телефонных аппаратов, при недостаточном количестве кабеля. Совершенно не было транспорта и тылового обеспечения - фактически, нам пришлось двое суток питаться сухим пайком! И не было дивизионного штаба - всю штабную работу повесили на штаб нашего гвардейского полка, так что мне, помимо прямых обязанностей, пришлось быть еще кем-то вроде полкового адъютанта.