Война или военная преступность. Сборник публикаций

Мой бывший аспирант Гжегож Россолинский-Либе утверждал, что было преждевременно вступать в полемику с националистическими мифами. В первую очередь, говорил он, мы должны опубликовать все наши научные выводы. Я согласен, что это было бы идеально, хотя я опубликовал несколько научных исследований[28], и другие ученые уже тоже приходят к выводам, очень похожим на мои[29]. Если мы перестанем оспаривать мифотворчество (героизацию Шухевича, Стецько, Бандеры и ОУН президентом Ющенко, воспроизводимую Конгрессом украинцев Канады; распространение оценки голода как геноцида; фальсифицированное представление евреев как преступников, а ОУН-УПА в качестве невинных), то националистические точки зрения, уже преобладающие в зарубежной диаспоре, в украинском научном сообществе и в Западной Украине, еще больше укрепятся, и их будет еще труднее выбить из сознания. Я уверен, что ни одно доказательство не сможет переубедить по-настоящему убежденных националистов. Но мне казалось, что абсолютно необходимо представить другую точку зрения, создать пространство и возможности для интеллектуального разномыслия, для чего как раз подходит жанр коротких текстов в Интернете.

Вопрос, который возникает прежде всего в связи с короткими, не строго научными дискуссиями, — это их тональность. В своей научной работе я стараюсь избегать обилия терминов и эмоциональных всплесков и стремлюсь выражать свои мысли простым и понятным языком. В публикациях, которые предназначены для воздействия на общественное мнение, я использую менее нейтральный язык, но все же стремлюсь к сдержанности[30]. А когда я отвечаю на сообщения, я обычно не очень заинтересован в том, чтобы показать, что мой оппонент не прав, напротив, я пытаюсь использовать возможность обратиться к общественности и объяснить, что я имею в виду.

С наибольшим успехом мне удалось реализовать этот идеал, отвечая на одну из нападок Лозинского в мой адрес. В своей филиппике он назвал меня «пресловутым апологетом Советов» и «клеветником Украины», а мою работу «якобы научной, которая в действительности вовсе не научная»[31]. Я воспользовался предлогом защиты своей работы, чтобы представить больше доказательств военных преступлений ОУН-УПА. Затем я перешел к утверждению, что украинская традиция не сводится к этим националистам, что в ней есть кое-что получше. Настало время, написал я, переосмыслить то, что следует считать украинской идентичностью. Непосредственной полемики с г-ном Лозинским во всем этом было немного[32].

Хотя один из моих курсов стал предметом довольно интенсивных споров[33], я никогда не считал университетские аудитории подходящим местом для пропаганды тех или иных идей. Я вел целый ряд семинаров для студентов и аспирантов по проблемам Холокоста и провел один семинар по голоду 1932–1933 гг. Я использую эти возможности, чтобы самому глубже изучить указанные темы в ходе коллективных чтений и обсуждений. Когда вопрос спорный, я пытаюсь найти лучшие изложения разных точек зрения. Например, на своем семинаре, посвященном голоду, я представил работы, которые я считаю соответственно самым разумным обоснованием геноцида (Андреа Грациози), самым лучшим обоснованием голода как результата коллективизации (Ричард У. Дэвис и Стивен Уиткрофт) и самой жесткой критикой действий сталинского режима в Украине (Роберт Конквест). Студенты должны ознакомиться с различными мнениями, а затем самостоятельно, для себя самих разобраться в обсуждаемых вопросах. Девиз нашего университета — «Только то, что истинно». Я полностью подписываюсь под этим. Университетские аудитории предназначены для вдумчивого анализа и интеллектуальной работы, а не для индоктринации.