«Война Искры»: рассказы

Вековечный подобрался со спины и схватил господина Фейдена. (Я была слишком занята, убивая собственную тварь, и находилась слишком далеко, чтобы помочь, но видела почти все.) Ему удалось наложить чары на лазотеп напавшего: намагниченный череп резко вывернулся назад, а шея хрустнула, оставив голову беспомощно болтаться за плечами.

Но он совсем… совсем немножечко опоздал. На какую-то секунду показалось, что господин Фейден исчез из поля зрения, я думаю, перейдя в другой мир. Но госпожа Налаар, должно быть, преуспела в своей миссии по оживлению Бессмертного Солнца. Он снова проявился — с пальцами Вековечного, все еще вцепившимися в его руку.

Он попытался поднять меч и отсечь конечность страшилы, но сил не хватало даже для того, чтобы удержать клинок. Он выскользнул из его ладони и упал на мостовую у его ног.

А потом господин Фейден закричал — достаточно громко, чтобы я услышала его во всем этом шумовом хаосе. Вековечный добрался до того, что делало Дака Фейдена тем, кем он был, и вырвал это. Когда искра покинула Дака, это выглядело так, будто его тело лишили всех жидкостей и мягких тканей, оставив лишь кожу и кости.

Вековечного объяло пламя. Украденная искра воспарила, чтобы стать новой пищей для драконьего камня и драконьей мощи.

А господин Фейден перестал кричать, когда труп его убийцы — одновременно с его собственным трупом — рухнул на землю.

V.

Меня переполняла решимость защищать тех, кого я любила. Я предполагала, что родители, как и крестный, способны в достаточной степени позаботиться о себе. Я хочу сказать, они были опытными воинами, а еще у них не было искр — и Вековечные не могли убить их одним касанием. А вот с Тейо и госпожой Кайей дела обстояли совсем по-другому. Они были безумно уязвимы.

Что касается Гекары…она была весьма смертоносна в образе ведьмы клинка, так что в теории как кровавая ведьма она должна была стать в разы сильнее. Но тут дело в том, что она всегда была больше артисткой, чем воином. И кроме того, воскрешение явно изменило ее взаимодействие со мной. Что если оно затронуло и другие ее стороны? Что если она перестала быть такой сорвиголовой, какой была раньше?

В общем, я решила сосредоточиться на защите этих троих.

Удивительно, но мне не пришлось уделять много внимания Тейо, который наконец-то пришел в себя. Да, возможно, у него не было особых атакующих способностей — ну, разве что он периодически бросал в противников небольшие сферы чистого света, — но он был всегда начеку, быстро двигался и с готовностью закрывал щитами всех наших, оказавшихся в беде.

А потом вдруг мальчик с мизерными навыками атаки обнаружил, что может использовать свои щиты в качестве убийственного тарана, отбрасывая ими страшил на расправу Борборигмосу, господину Ворелу или госпоже… хм…госпоже Вервольфу.

Тем временем у госпожи Кайи уже появилась кое-какая защита. Я увидела, как она, прикрываемая с флангов главным блюстителем Билагру и еще одним гигантом Орзовов, вонзила свои призрачные клинки глубоко в мозги парочке страшил.

Но она слишком много времени проводила в своей призрачной форме, что, похоже, здорово ее выматывало. Она проходила сквозь Вековечного, воплощала руку и прошивала его череп призрачным клинком. Потом ее рука снова теряла осязаемую форму, а ноги принимали ее — и она бросалась к следующей твари. Но напряжение, постоянный страх смерти и бесчисленные отвлекающие факторы, свойственные любой битве, делали ее безрассудной и, как мне кажется, все больше истощали. Я старалась страховать ее, бросаясь от одного Вековечного к другому и добивая их своим позаимствованным топором так, и никто, кроме нее, этого не замечал.

«Ха! — заорала я, перекрикивая шум битвы. — Вырасти среди груулов что-то да значит! А вырасти с моими особенностями — значит куда больше!»

Я потратила достаточно времени на защиту Кайи, но еще больше — на защиту Гекары. Я буквально стала тенью своей подруги, которая держалась очень неплохо для мертвеца…и которой совсем не нужно знать, сколько раз я вырубала страшил, пытающихся напасть на нее сзади.

Так что, может, она меня и не видела, но я видела ее и могла следить за ее безопасностью. А это уже что-то, знаете ли. Ну или, как минимум, уже не «ничто».

VI.

Я чувствовала себя так, словно попала в ловушку одного из временных пузырей господина Тефери. Все случилось так быстро, и в то же время все события, казалось, происходят одновременно и в замедленном темпе. Битва пролетела незаметно. Битва казалась бесконечной. Было трудно отследить убегающие минуты, не говоря уже об убегающих секундах.