Война. Истерли Холл

– Младший капрал, возьмите шестерых и выходите сейчас же. Остальные выходят с четырехсекундным интервалом, и очень осторожно, помните план. Ли Энд, думайте о своих в Фордингтоне, уворачивайтесь и петляйте, не идите в пасть чертовых орудий. Пусть им будет непросто.

Джек попытался подтолкнуть сзади одного из людей Фрэнка, миниатюрного паренька, которого перевешивал собственный рюкзак, потом стащил его с лестницы, снимая его.

– Теперь иди, оставь себе хотя бы чертов шанс.

Тед поднял лестницу, и все началось.

Начались крики, тут же застрочили пулеметчики. Сволочи.

Эдди лежал на спине в траншее, глядя в небо, окрашивая настилы красным.

– Стой, друг, – прокричал Джек лейтенанту Барри, который был уже в двух шагах от лестницы. Саймон присел на колено рядом с настилом, проверяя Эдди. Покачал Джеку головой. По всей линии фронта звучали крики: «Санитара, санитара!» Саймон со своей группой покинул траншею. В группе Джека были пятеро самых свежих и молодых.

– Держитесь рядом со мной, уворачивайтесь, петляйте, берегите голову, думайте, перезаряжайте. Падайте на землю и снова вставайте, не надо бежать прямо под пули, вы меня слышите?

– Да, сержант, – рявкнули они в ответ. Они последовали за ним вверх по лестнице, через парапет, пригибаясь и уворачиваясь, падая на землю, прямо во вспаханный чернозем с ранней пшеницей, где к ним прилипала грязь, замедляя движения, притягивая их к земле, вместе с тяжестью их рюкзаков. Пулеметы простреливали и стегали людей, землю, воздух. Джек встал на одно колено.

– Не забывайте уворачиваться. – Его голос сорвался. Он сглотнул, посмотрел назад и помахал им в наступившем затишье, чтобы они двигались вперед. Неужели снаряд попал в пулемет? Они побежали. Он подсмотрел, как лейтенант Барри бежит вперед, говоря своему отряду: «Будьте мужчинами, продолжайте идти».

Джек закричал:

– Уворачивайтесь, пригибайтесь, делайте, как я сказал.

Он увидел, как один мальчик резко развернулся и рухнул, половину его головы снесло. Остальные запнулись, потом пригнулись и, уворачиваясь, двинулись дальше, периодически падая на землю и вставая, когда выстрелы останавливались, продвигаясь вперед.

Джек орал:

– Пригибайтесь, падайте, снова идите, ради всего святого! – Он жестом приказал своим людям лечь на землю. Шум становился громче. Взрывались орудия. К нему подбежал Оберон.

– Это артиллерия немцев.

Залпы орудий сотрясали землю, грязь и шрапнель разлеталась повсюду.

– Продолжай движение, Джек. Мы уже на полпути, один из пулеметов выбыл.

Роджер маячил прямо за спиной Оберона. Саймон подбежал к Оберону с криком:

– Я потерял людей, всех подонков до единого. Санитары, нужны санитары.

Пули все еще летали, а заряды взрывались. Они пробирались через зимнюю капусту. Как же это нелепо. «Капуста», – подумал Джек. Он мог даже почувствовать ее запах. У него в груди перехватило дыхание. Может быть, на этот раз им удастся переломить ситуацию. Уже пора бы, черт побери. Он продолжал бежать.

У Грейс не было времени есть, пить или думать – все новые и новые кровати занимали раненые, носилки со своими грузами скапливались на земле в сортировочной, как французские дежурные называли комнату для осмотра. «Скорые помощи» постоянно въезжали в ворота и привозили еще, а грузовики Красного Креста – еще и еще. Они слышали стрельбу, перекрывавшую все – даже крики и просьбы раненых. Энджи отмечала раненых. Грейс отмывала их, чистила, звала: «Дежурная, сюда, быстро. Ситуация критическая». Может быть, будет спасена еще одна жизнь.

Земля тряслась даже здесь, настолько далеко, но не звуки орудий привлекали их внимание, сейчас они видели и слышали только жертв этих орудий. И именно запах крови этих жертв они чувствовали. Она уставилась на свои руки, всего на секунду. Кровь такая красная – вот о чем она подумала. У крови особый запах, перебивающий все. Она снова вернулась к своим задачам, позволяя разуму делать свое дело – говорить, говорить. Это позволяло ей не сойти с ума. Раньше от вида крови ее тошнило. Теперь она не пробуждала в ней ничего, кроме ярости. Солдат на носилках напевал песенку:

– Хитчи ку, хитчи ку, хитчи ку.

Другой стонал:

– Заткните его. Просто заткните его.

Дежурная переместила мистера Хитчи Ку в шатер, по просьбе сестры Сол.

– Мэнтон, в палату для переливания, быстро. – Сестра Миллер схватила Грейс за руку, когда та тянулась за стерильной повязкой для развороченного лица какого-то капрала, которое шло пузырями, когда он пытался говорить. Она быстро управилась с повязкой, надеясь, что, для собственного блага, он умрет как можно быстрее. Он схватил ее за руку, когда она попыталась встать, но все, что она могла услышать, было бульканье.

– Я вернусь, – успокоила она его, – через минуту. Если не я, то кто-нибудь другой. Теперь вы в безопасности. С вами все будет хорошо, поверьте мне. – Она сжала его руки в своих, наклонилась и поцеловала. Это бы сделала его мать.

Она поспешила по настилам к палате для переливания, вытирая рот тыльной стороной руки, хотя понимала, что, скорее всего, только сильнее размазывает кровь. Проходящая дежурная бросила ей чистую повязку.