Война, какой я ее знал

17-го числа мы с генералами Гэффи и Гэем, а также полковниками Харкинсом, Мэддоксом, Мюллером и Кохом занялись разработкой плана новой операции, который заключался в том, чтобы осуществить наступление силами трех дивизий 12-го корпуса с целью создания плацдарма по ту сторону реки Сель. После выполнения данной задачи 4-й и 6-й бронетанковым дивизиям предстояло выдвинуться через расположения пехоты. Далее 6-я бронетанковая дивизия должна была занять господствующие высоты к востоку от Меца, а 4-й бронетанковой дивизии предстояло выдвинуться к берегу реки Саар и обеспечить переправу к югу от Сааргемунда. На следующий день предполагалось наступление 20-го корпуса – силами 5-й, а затем и 80-й дивизий к югу от Меца. 95-й дивизии предстояло связать обороняющие Мец войска неприятеля и создать видимость попытки форсировать реку к северу от города. В то же самое время 90-я дивизия должна была осуществить переправу к северу от Тионвилля, где сразу же за ней последовала бы 10-я бронетанковая. Как только господствующие высоты к востоку от Меца оказались бы занятыми нашими войсками, 10-й бронетанковой надлежало повернуть в северном направлении и ударить на Саарбург, который в преддверии прибытия 90-й дивизии подвергся бы атаке тактического оперативного командования полковника Дж. К. Полка из 3-й кавалерийской бригады. Мы надеялись, что данная операция завершится взятием Меца, после чего для осуществления попытки прорыва линии Зигфрида и последующего наступления к берегам Рейна высвободятся две танковых дивизии – 4-я и 6-я.

Нужно заметить, что оба плана операций по захвату Меца и кампании на реке Саар были куда более детально разработаны, чем прочие подобного рода мероприятия в период нашего продвижение по территории Франции. Причина понятна. Главное, о чем нам приходилось помнить, маршируя по Франции – дальнейшее развитие успеха, использование имевшихся у нас преимуществ, потому мы не были ограничены в методах и, грубо говоря, хватали все, что подвернется под руку. Разница между той и этой операциями заключалась в следующем: на сей раз преимущества у нас отсутствовали. [135]

19-го числа Харкинс повез наш план для одобрения к Брэдли. Бригадный генерал Р. Э. Дженкинс (начплан и подготовки 6-й группы армий) и полковник Дж. С. Гатри (начплан и подготовки Седьмой армии) выразили намерение заняться разграничением позиций между Седьмой и Третьей армиями. Кроме всего прочего, они желали наряду с нами контролировать железную дорогу на участке от Туля до Нанси. Что касается разграничений позиций, никаких возражений я на сей счет не имел, тут мы обо всем легко договорились. Насчет же дороги я сказал им, чтобы не беспокоились – она останется под моим контролем. Дело тут не в каком-то особом эгоизме, просто эта ветка была жизненно важной артерией в системе снабжения Третьей армии всем необходимым.

Вечером того же дня, по разным оценкам, до шестидесяти вражеских самолетов появились над Нанси, из них наши зенитчики сбили три наверняка и еще три предположительно. Чего мы не узнали, так это того, зачем они прилетали, поскольку нас они не бомбили и десанта тоже не высаживали.

20-го командующий Седьмой армией генерал Пэтч попросил у меня инженерно-саперную роту для обеспечения операции, которую он планировал осуществить 1 ноября, и я распорядился направить ее в его распоряжение.

В тот же день генерал Спаатс и я нанесли визит генералу Вуду, где получили возможность видеть в действии весьма интересное приспособление, повышающее проходимость танков, называемое «гусиными лапками»{145}.

Генерал Спаатс остался у Вуда, а я поехал дальше, проверить, как поживают подразделения 26-й дивизии, поскольку на них возлагалась обязанность начать наше представление. Все находилось в полном порядке, если не считать того, что командирам не хватало умения помочь личному составу пережить тяготы окопной жизни. Я показал им, как оборудовать сушильные отделения, и особо предупредил о необходимости следить за тем, чтобы ноги у солдат не промокали. Довольно показательно, поскольку в скором времени в дивизии было отмечено свыше трех тысяч случаев заболевания так называемой траншейной стопой{146}.

21-го прибыл с рапортом генерал-майор Джон Милликин, командир 3-го корпуса, в настоящее время переданного в состав Третьей [136] армии. Я противился этому назначению, потому что считал ошибочным доверять корпус офицеру, никогда не руководившему в бою даже дивизией, притом что в дивизиях командирами были только ветераны. Если не считать вышесказанного, я считал Милликина превосходным военным.

Я посоветовал Милликину отправить штабистов своего корпуса в штаб армии, чтобы там их ввели в курс дела. Таким образом, когда придет время действовать, он будет знать, чего от кого ожидать.

Эдди предложил план наступательных действий, каковой получил одобрение.

В ту ночь единственный упавший на территории Третьей армии снаряд Фау-1 врезался в гору к востоку от города, не причинив никому никакого вреда.