Война Хьютай (СИ)

На пустынный простор двора из трапециевидного портала главных крепостных ворот, - отсюда он казался очень маленьким, - падал широкий веер бледных отблесков сиявшей в них ртутной синевы. За их громадным прямоугольным зданием с тремя ярусами сужающихся плоских крыш начиналось широкое шоссе, тоже залитое ярким, мертвенно-синим светом ртутных ламп. Дорога, сначала прямо спускавшаяся от ворот, затем принимала вправо, обходя первый форт внутреннего обвода, затем ныряла в туннель, показывалась вновь, резкими зигзагами обходя искусственные россыпи каменных глыб, вновь ныряла в туннель у внешнего обвода, и далее, едва заметно мерцавшей светящейся полоской спускалась вниз, пока не сливалась с океаном искристо мерцавших огней Товии. Мерцающий ковер города простирался на юг, до самого горизонта, где, едва заметно в свете зари, отблескивала вода - водохранилище на реке Товия.

Поджав пальцы ног от холода, Хьютай посмотрела вверх - небо было темное, матово-черное, беззвездное, с едва заметной бледной дымкой. Оно казалось потолком колоссального зала, перекрывшего весь мир. Его рассекала тусклая, тонкая полоса света, изгибавшаяся дугой - Нить. До неё были больше триллиона миль, но в её тусклом сиянии было нечто зловещее, - даже если не знать, что это был свет притягиваемой Нитью и аннигилирующей пыли. Над Нитью, в сумеречной бесконечности, тускло светился красный, ущербный и мутный диск луны.

Хьютай посмотрела вправо - вдвое меньший, пепельно-бурый диск второй луны был едва виден. Над ним нависала глухая, наклоненная наружу под углом в тридцать градусов, трапециевидно сужавшаяся книзу стена верхней террасы - тридцати метров высоты, одетая в двадцатидюймовую вороненую стальную броню. Казалось, нависавшая стена сейчас рухнет, но Хьютай знала, что в ней было шесть метров толщины - железобетона и броневой стали, подслоенной свинцом - чтобы бетонная основа стены не крошилась, когда броня деформировалась бы под ударами снарядов и бомб.

Хьютай обернулась и опустила взгляд. Перед ней была прямоугольная коробка её жилой пристройки, облицованная сталью и примыкавшая к стене седьмой террасы центральной пирамиды Цитадели. На её плоской крыше, словно огромный, горизонтально-узкий зрачок, горящий тусклым желтым пламенем, блестела призма-окно её спальни. За этим странным жильем вновь лежал пустой простор террасы, обнесенной трубчатым ограждением.

Перегнувшись через него, Хьютай увидела на тридцатиметровой глубине край нижней террасы, такой же темный и слабо выступавший, а глубоко внизу, - часть пустого двора, башни и огромный восьмиугольник крепостных стен. От ворот извивами вниз, с плато, спускалось широкое шоссе, ярко освещенное мертвенно-синими лампами.

Она вновь передернула плечами и пошла вдоль террасы, обходя бронированные короба самонаводящихся зенитных ракет ближнего боя, и короба побольше - увенчанные башнями многоствольных автоматических пушек - по две на каждую сторону верхних четырех террас. Дойдя до угла, она повернула направо, на север, потом снова направо, на восток. Здесь царил уже почти полный мрак - и без того тусклый свет зари загораживала огромная масса пирамиды. В темноте Хьютай добралась до места, где часть защитной сетки была поднята на трубчатом каркасе перед орудием, образуя подобие гигантского окна. Подойдя к нему, она взялась за ограждение и уселась, свесив вниз босые ноги. Поёжившись от холода, Хьютай положила руки на верхнюю трубу ограждения, и, опустив на них голову, стала смотреть.

Внизу темнела часть огромного восьмиугольника крепостных стен. В их углах возвышались прямоугольные массивы башен с закругленными передними торцами. Их внешние уступы венчали другие башни - орудийные, с толстыми ступенчатыми стволами шестнадцатидюймовых пушек, по три в каждой башне. Горящие на вершинах башен резкие, ярко-красные огни образовывали неровное разорванное кольцо. Открытые входы далеко внизу сияли ровным синим светом, бросавшим широкие веера бледных отблесков на пустынный простор крепостного двора.

Хьютай смотрела неподвижно, несмотря на то, что её сильные бедра вздрагивали от холода стальной плиты, на которой она сидела. Её смуглое скуластое лицо, почти неразличимое в темноте, было спокойно, лишь большие, широко расставленные серые глаза, опушенные густыми ресницами, живо блестели.

Далеко за стенами на сумрачной равнине виднелись треугольные массивы фортов. Редкие фонари на соединявших их дорогах мерцали, словно множество крохотных, острых огненно-синих глаз. Маленькие клочки освещенного ими грунта казались рассыпанными осколками какого-то иного, прежнего мира. Вдоль внешнего обвода шел широкий пояс яркого освещения, казавшийся отсюда зыбкой дорожкой света. Дальше, за сумрачной равниной пустыни, поднимались бледные, призрачные горы.