Война Хонор

Дворецкий отвесил легкий поклон и удалился, а Джорджия мысленно встряхнулась. Возможно, в его улыбке и была некая странность. А возможно, она просто придумывает невесть что. Нельзя сказать, чтобы мелкие глупости входили у неё в привычку, но весь сегодняшний день складывался настолько своеобразно, что даже лучшая в Ассоциации консерваторов специалистка по улаживанию конфликтов слегка нервничала. Графиня даже подумала мельком, а не стоило ли, прежде чем принять это приглашение, сообщить о нем Высокому Хребту, — но еще раз пришла к выводу, что умолчание было правильным. Дать барону повод считать, будто она нуждается в одобрении её действий, было ошибкой, а еще большей ошибкой было бы поверить в это самой.

— Присаживайтесь, — пригласила её хозяйка. — Не угодно ли перекусить? Может быть, чаю? Или чего-нибудь покрепче?

— Нет, спасибо, — ответила Джорджия, устраиваясь в чрезвычайно удобном кресле. — Честно скажу, получив ваше приглашение, миледи, я была и обрадована, и удивлена. А поскольку мой день был плотно расписан задолго до того, как вы доставили мне это нежданное удовольствие, я, увы, не смогу провести в вашем обществе много времени. Сегодня нас с графом ждут у премьер-министра на благотворительном приеме. — Она улыбнулась. — И хотя я благодарна вам за приглашение, надеюсь, вы простите меня за прямоту, если я усомнюсь в том, что вы просто пригласили меня на светский вечер.

— Разумеется, я вас прощаю, — улыбнулась хозяйка. — В сущности, я уверена, что вы наслышаны, что я и сама отличаюсь ужасающей прямолинейностью. Боюсь, мои манеры далеко не безупречны, что всегда огорчало моих родителей. Тем не менее, миледи, думаю, стоит уточнить, что в общественном отношении больше не стоит именовать меня «миледи». Боюсь, сегодня перед вами просто Кэти Монтень.

— А меня, — ответила Джорджия, расплываясь в любезной улыбке, — до замужества звали «просто» Джорджия Сакристос, так что мы обе легко обойдемся без титулов.

— Это великолепно — и весьма дипломатично! — Монтень снова широко улыбнулась.

Джорджия невольно задумалась: чему это она, собственно говоря, так радуется? Хороший это признак или плохой? Судя по досье бывшей графини Монтень, та была наиболее опасной, когда улыбалась.

— Раз уж мы перешли на дипломатический тон, — вслух сказала Джорджия, — позвольте мне поздравить вас с избранием в Палату Общин и с поддержкой, которую вы там, по всей видимости, обретаете. Надеюсь, вы простите меня за то, что я не повторю поздравлений публично? Стефан и премьер-министр перестанут со мной разговаривать, если узнают, что я расточаю любезности в адрес злейшего врага. Ну, а уж графиня Нового Киева, наверное, устроит мне какую-нибудь гадость.

— Прекрасно вас понимаю, — сказала Монтень с ослепительной улыбкой. — Мне случалось размышлять вечерами о том раздражении, которое вызывает моя скромная персона у этих двоих… троих, если считать и вашего супруга. Разумеется, если его хоть кто-нибудь принимает в расчет. Включая вас.

— Прошу прощения? — Джорджия напряглась, резко выпрямив спину, насколько позволяла обволакивавшая её уютная спинка кресла.

В голосе её отчетливо прозвучало удивление и нотка гнева, но за чувствами, которые она разрешила себе показать, скрывалось еще одно. Внезапный, резкий прилив тревоги. Подозрение, что веселость Монтень — и впрямь очень плохое предзнаменование.

— О, прошу прощения! — воскликнула Монтень с хлещущей через край искренностью. — Я ведь предупреждала, что мои манеры оставляют желать лучшего? У меня и в мыслях не было унизить вашего супруга, просто в политических кругах широко известно, что граф крайне склонен прислушиваться к вашим… скажем так, советам. Не хотелось бы говорить избитыми клише вроде «серого кардинала» или еще что-то в этом роде, но вы-то наверняка знаете, что ни для кого в Лэндинге не секрет, что граф Северной Пустоши дотошно следует всем вашим рекомендациям.

— Да, Стефан действительно советуется со мной, — натянуто-благопристойным тоном ответила Джорджия. — И, время от времени, когда это нужно, я даю ему советы. Не вижу в том ничего предосудительного, особенно с учетом моего положения в Ассоциации консерваторов.

— О, я не имела в виду предположить, что в этом есть нечто предосудительное! — снова улыбнулась Монтень. — Я просто хочу указать, что независимо от официального положения в правительстве Высокого Хребта ваше надлежащее место несколько выше.

— Хорошо, — согласилась Джорджия, пристально глядя на хозяйку. — Пожалуй, я действительно имею большее закулисное влияние, чем кажется широкой публике. В этом отношении можно провести параллель между мною и, скажем, капитаном Зилвицким.

— Туше! — Зеленые глаза Монтень вспыхнули, и она восторженно захлопала в ладоши. — Прекрасная работа, — поздравила она гостью. — Я и не заметила, как вы засадили мне нож между ребер!