Война Кланов. Медведь 1

Охотница аккуратно распутывает веревку, и я могу вздохнуть свободно, без обжигающей корчи по телу. Я ойкаю, когда от резкого движения мешочек прижимается к обнаженной коже. Наконец обжигающая веревка падает, и я перешагиваю через краснеющие бурдючки. Я выпрямляюсь, поддергиваю сползающую набедренную повязку и осматриваюсь по сторонам.

– Что тут произошло?

– Ничего не помнишь, шизофреник шуйский? – ухмыляется охотница.

– Помню что-то, но то либо сон, либо виденье, – я беру с разложенного платка бутерброд с сыром, оставив колбасу напоследок.

– Ты ешь, а я пока расскажу. Пока тебя замотала, оказалось, что за нами следил перевертень. Похоже, что я не учуяла его с вокзала. Когда у тебя наступил Предел, то эта образина и вылезла. Я чуть не разорвалась, покуда защищала тебя и отбивалась от этого дурачка. Хорошо ещё, что попался не очень опытный, иначе я бы не дожила до рассвета. Однако ты смог выбраться из пут, и кинулся ко мне. Ты уж извини, что пришлось приложить как следует. Голова не болит? – участливо интересуется тетя Маша.

Я автоматически потер лоб, шишка по размерам напоминает еловую. Последнее воспоминание вспыхивает яркой картинкой: я лечу с оскаленной пастью – женщина тихо улыбается.

– Это вы меня так звезданули?

– Вынужденная мера. Сейчас развяжу, ты только не бросайся.

– Обещаю, что не буду. А куда подевался перевертень? И почему я голый?

– Перевертень? Он обиделся на нас и ушел, а ты всё-таки перекинулся, вот одежда и порвалась. Вот эту примерь, должна подойти, – тетя Маша кидает бордовый рюкзак.

Я ловлю его на лету, и молнией проносится мысль, что я снова различаю цвета. Рюкзак чужой. Мой, с прокушенной рукоятью, лежит рядом с рюкзаком охотницы. Я развязываю белые шнурки, из темных холщовых недр показываются тренировочные штаны с желтыми лампасами по бокам и серая футболка. Штаны почти в самый раз, а вот футболка постоянно вылезает из-за резинки трико и болтается колокольчиком на похудевшем теле.

Тетя Маша осматривает мой новый наряд, одобрительно цокает:

– Вот теперь можно и на дорогу выходить, а то выглядел как Тарзан русского разлива.

– Такой же накачанный и красивый?

– Нет – тоже из леса и с голым задом. Пошли, что ли?

Охотница заканчивает сматывать веревку, засовывает её в свой рюкзак. Я не стал препираться, ведь она и так для меня много сделала. Безропотно подхватываю рюкзаки и закидываю их на плечо, но от одного вопроса я так и не смог удержаться:

– Тетя Маша, а где хозяин красной сумки?

– Где-где, сказала же – ушел куда-то. Я ему накостыляла, он обиделся и убежал, – не моргнув глазом, врет охотница.

– А сосну как повалили?

– Да откуда я знаю? Она уже была такая, когда мы пришли. И вообще – меньше разговоров, больше движения. Не отставай.

Я не стал ловить её на лжи, этого не нужно. Чуть раньше я заметил окровавленную человеческую кисть, торчащую из-под поваленной сосны, на среднем пальце темнеет синяк. То, что я увидел ночью под воздействием безумия, на самом деле было вовсе не таким уж и безумным. И сова, и перевертень, и вороны – я сжимаю в руке острое черное перо.

Я снова иду за охотницей, а она ледоколом прокладывает дорогу среди кустов и деревьев. Не просека, конечно, но ступая за ней след в след, я меньше царапаюсь о торчащие ветви, чем если бы ломился сам. Развороченная полянка с человеческой кистью под корнями сосны осталась позади, впереди ожидает встреча с другими берендеями.

Продолжение следует…