Война кланов. Охотник 2

– Ты заметил, что берендеи живут отдельно от других? Такие уж мы эгоисты, живем небольшими семьями, с приходом времени отделяемся друг от друга, но никогда не собираемся в стаи. Мы умеем самоорганизовываться. Вот этого нельзя сказать о перевертнях. Оставшийся без стаи перевертень быстро теряет контроль над собой и сходит с ума, кидается на людей и кусает всех подряд, на таких в основном и охотитесь вы. Перевертни и волки подчиняются одному высшему существу – Волчьему Пастырю. Вроде бы как их правитель и главарь. Именно с ним и столкнулись Мария и Владимир. После возвращения Владимира перевертни поутихли, редкие случаи нападения на людей тут же пресекались охотниками. У Дикой стаи словно вынули стержень, и она распалась на небольшие группки. На Земле воцарился относительный мир, – Иваныч вытирает ладонью вспотевший лоб.

В самолете становится душновато. Солнце нагревает обшивку, я тоже ощущаю испарину под носом.

– А в прошлом году стая вновь активизировалась. Все в недоумении – за двадцать лет тишины и спокойствия слегка расслабились. Перевертни радуются возвращению Пастыря, но этого не может быть. Владимир детально рассказал, как попал старику в лоб, как тот перекинулся в человека и уже не вставал. Правда, не вбивал игла, а улепетывал от примчавшейся стаи… Но он попал из Убийцы Оборотней, а это могучий артефакт… Если бы главный перевертень остался жив, то вряд ли бы ты сейчас сидел с нами и чаек потягивал, – слово перехватывает подполковник.

– И то, правда, по легендам Пастыря убивали, и пока появился новый – миновало не одно столетие. Сейчас же прошло слишком мало времени. Про Зов могу рассказать следующее, ты ощутил его, когда Голубева щелкнули шокером. Тогда мне казалось, что ты сможешь прийти к нам, тем более, что внимание переключилось на следователя. Всего несколько шагов и оказался бы под нашей с Вячеславом защитой. Мы как раз смотрели из кустов на то, как раскладывают бледного следователя на травке. Зов – это мощный мысленный поток, он подобен невидимому канату, тянущему в место, где находится зовущий. Плохо, что Мария не успела научить тебя ни Зову, ни Вызову, – Иваныч огорченно вздыхает.

– Так это вы были тогда в лесу? Я почувствовал, как меня тянет вглубь, когда неожиданно сам для себя оказался на обочине. А Вызов – это зов наоборот? – я вспоминаю про остановку по дороге в Ивановское СИЗО. – Кстати, я получил навык «противостояние Зову». Может, поэтому не пошел к вам?

– А ты соображаешь, – усмехается подполковник. – По Вызову и идут охотники, то есть представляют себе оборотня, на которого идет охота, берут его вещь, и день за днем идут по следу. Так нашел Волчьего Пастыря и твой отец. До этого многие пытались обезглавить стаю, но этих сорвиголов находили растерзанными или не находили вовсе. Словно в назидание остальным охотникам тела подкидывались под ворота охотников, а те не могли даже почувствовать приближения старых перевертней – такие сильные оборотни подчинялись Пастырю.

Я невольно вспоминаю испуг на лице тети, когда мы не обнаружили тело убитого перевертня на месте. Тогда действительно не хрустнуло ни одной веточки, не донеслось даже чужого запаха. Просто было тело, раз и исчезло.

– Но, похоже, что как бы ты не сопротивлялся, а по очень сильному Зову тебя и заманили в ту ловушку! – добавляет Иваныч.

На ум приходит Юля, лежащие на земле оборотни и удар сквозь палатку. Неужели Юля с ними заодно? Вряд ли – я отгоняю прочь эту мысль. Не нужно было писать ей, где я нахожусь, может всё бы сложилось по-другому. А то приехали отдохнуть и на тебе…

– А что за последняя кровь, о которой вы постоянно упоминаете? – я чешу затылок – раз пошли такие откровения, то почему бы не узнать побольше?

– Последняя кровь – ты, Александр. Ты последняя кровь убийцы Пастыря, потому-то тебя всю жизнь и охраняли. Твоих родителей уберечь не смогли, может, хоть тебя сохраним, – Иваныч виновато склоняет голову. – Не думали, что так рано включишься в Игру. Вообще скрывали, что ты можешь в ней участвовать. И жил бы дальше, но каким-то образом перевертни вышли на тебя. Думаешь, что нечаянно тебе попался тот катридж? Кто-то насильно впихнул тебя в наш мир…

– То есть я такой индивидуум, что аж страшно становится. Избранный, блин. Последняя кровь и что же тут такого? Подумаешь, сын убийцы Пастыря. Или перевертни объявили кровную месть и пока не загрызут – не успокоятся? – от объема информации начинает пухнуть голова.

– В том-то и дело, «индивидуум», что только твоя кровь может воскресить Пастыря. Вот и заманили в ловушку, да и набрали крови сколько надобно. Из тебя за компанию шашлык сделать решили. Вроде как символ отмщения! – усмехается Иваныч.

– И такое может быть? – я оглядываю руки и ноги.

За ночь вылечиваются раны и царапины.

– Может быть всякое. Летим мы сейчас к одному очень хорошему человеку. Или не человеку, но очень душевному, тебе понравится, – Иваныч переглядывается с Сергеем и коротко хохотнул.