Война (Книга 1)

- Спасибо, голубчик. Чувствую, как должен чувствовать. - Нил Игнатович подавил вздох. - Но человек так создан, что ничто не мешает ему постигать истину. Даже страдания... Я так понял, что Гитлер упредил нас в развертывании сил. А мы?

- Мы? - переспросил Борис Михайлович. - Нам пока приказано не давать повода для агрессии в надежде оттянуть ее начало. Но меры все-таки принимаем. Скрытно выдвигаем из глубин страны пять армий: Ремезова, Вршакова, Конева...

- Герасименко и Лукина, - продолжил перечень Нил Игнатович. - Об этом я знаю. Знаю и о развертывании управлений двух фронтов, о приведении в боевое состояние флотов... А что делается там, в приграничных округах? Я же помню, голубчик, как вы с Жуковым настаивали держать главные силы в районах старых границ, а к новым границам предлагали выдвинуть части прикрытия для обеспечения развертывания главных сил в случае нападения...

- Не согласились с нами. - Борис Михайлович прерывисто вздохнул.

- Не согласились... - горестно повторил Нил Игнатович. - Не согласились с такими светлыми головами...

- Нил Игнатович, зачем вы так?..

- Я, голубчик, имею право на все. - Профессор Романов улыбнулся жалкой, почти детской улыбкой, в глазах его промелькнуло снисходительное упрямство. - Война подтвердит нашу с вами правду...

- Лучше бы не подтверждала. - Маршал сокрушенно махнул рукой. Поэтому стараемся хоть исподволь улучшать в приграничных округах группировки. Ну, и надеемся на рассудительность командующих округами и командармов. Они, надо полагать, понимают, что армия для того и существует, чтобы быть в постоянной боевой готовности. А тем более когда со стороны границы дышит грозой.

В коридоре вдруг послышался приближающийся глухой топот. У двери шаги замерли, и тотчас же раздался тихий стук. Вошел дежурный по госпиталю молоденький военврач в белом халате и с противогазом через плечо.

- Товарищ Маршал Советского Союза! - срывающимся голосом обратился он. - Вас срочно просят к телефону!..

Борис Михайлович поднялся и с неуверенностью сказал:

- Я постараюсь вернуться, Нил Игнатович.

- Не надо, голубчик... У тебя дела, - грустно ответил профессор. - И я устал... Прощай...

Когда за маршалом Шапошниковым закрылась дверь, Нил Игнатович напряг слух, чтобы по его шагам определить, спокойно ли идет маршал к телефону. Но шагов не расслышал, будто там, за порогом госпитальной палаты, разверзлась пустота. Он вдруг явственно ощутил эту пустоту, наполненную тихим звоном, только уже не за дверью, а вокруг себя, ощутил бездну, среди которой куда-то плыла, чуть покачиваясь, его невесомая койка с его невесомым телом. Он вслушался в необыкновенную легкость своего тела и, подивившись столь необычному состоянию, хотел придержать на себе простыню, чтоб она не соскользнула куда-то в пустоту. Но не ощутил ни своих рук, ни своего тела.

"Вот оно, пришло", - с отчетливой ясностью, спокойно подумал он.

Профессор Романов умирал от старости, от изношенности организма, он это понимал и относился к смерти без страха и смятения. Сейчас ему стало ясно, что он уже мертв, что продолжает еще пока жить его мозг, растрачивая последнюю энергию на осознание того, что с ним происходит... Вдруг он почувствовал, как шевельнулось в груди сердце и будто растаяло. "Неужели еще не конец?" Вскоре сердце шевельнулось опять - медлительно, без натуги... И затихло на пол-ударе... Нил Игнатович затаил дыхание, чтобы прислушаться к своему сердцу, а когда через какие-то мгновения попытался перевести вздох, легкие не послушались его, будто из палаты исчез воздух...

Была еще суббота, 21 июня 1941 года...

7

"С чего же все началось?.." - задал сам себе вопрос генерал Чумаков.

Привычка искать несколько отвлеченные подступы к проблеме, которой занята его мысль, осталась у Федора Ксенофонтовича со времен бдений над академическими программами. Сейчас Чумаков сидел на скамеечке под сенью клена во дворе штаба округа и размышлял. За решетчатыми воротами на солнцепеке он видел свою эмку, возле которой возился перед дальней дорогой в Крашаны красноармеец Манджура. Полковник Карпухин еще где-то бегал по отделам штаба, утрясая и согласовывая многочисленные вопросы, связанные с укомплектованием корпуса личным составом, расквартированием частей, снабжением... И Чумакову ничего не оставалось, как терпеливо коротать время в размышлениях, ибо, если говорить по чести, он сам тоже должен был заниматься этими важными делами, но вникнуть в них еще не успел.

Недавняя беседа с генералом армии Павловым натолкнула его на мысль о том, что свое знакомство с работниками штаба корпуса, а возможно, и командирами частей он начнет с доклада. Именно с самого элементарного доклада о том, что такое фашистская Германия, почему сейчас с ее стороны нависла военная угроза. Конечно, проще простого напоминать о боеготовности приказами и требовательностью. Но совсем другое дело, когда люди будут глубинно понимать, что война действительно неизбежна, будут видеть истоки этой неизбежности. Да, он сделает доклад. Инструктивный. Пусть затем командиры повторят его перед своими подчиненными.