Война (Книга 3)

"Неужели более двух десятков танков размолотили?" - с веселым удивлением спрашивал он у командира дивизиона.

"Насчитал двадцать восемь, а потом стреляли на авось: дым мешал наблюдению и стрельбе", - отвечал Быханов.

"Где же вы потеряли Рукатова?" Это интересовался о своем зяте полковник Гулыга, и голос его подрагивал от волнения.

"Ума не приложу. Бой начали вместе, он стоял рядом, на наблюдательном пункте, а потом вдруг налетели автоматчики, и началось такое..."

Рукатов зашел в овин, прервав своим появлением разговор, и, будто не замечая Быханова, громко доложил, обращаясь к Чумакову:

"Товарищ генерал, ваш приказ артиллерийская группа под командованием майора Быханова выполнила! Уничтожено тридцать восемь фашистских танков!"

"Двадцать восемь", - неуверенно поправил его майор Быханов.

"Уничтожено тридцать восемь немецких танков!" - так же громко повторил Рукатов, не удостоив Быханова даже взглядом.

"Где задержались?" - Федор Ксенофонтович смотрел на Алексея Алексеевича с удивлением и озабоченностью.

"И сожжено по моему приказу около двух десятков мотоциклов. Отличился сержант - командир саперного отделения. Фамилии не знаю. Три мотоцикла взяты в качестве трофеев!" - Рукатов не спускал с генерала глаз, в которых светилось чуть ли не безумие.

"Вы что, контужены?" - догадался Чумаков.

Рукатова такая версия вполне устраивала, и он вновь ответил невпопад:

"Один мотоцикл я взял себе, чтобы оторваться от противника!"

"Ты что, не слышишь?!" - в самое ухо закричал ему Гулыга.

"Я ничего не слышу, - спокойно ответил Рукатов, будто догадавшись о сути вопроса полковника. - Снаряд разорвался рядом, и я не знаю, сколько был без сознания".

Задумчиво посмотрев в бесстрастное, исцарапанное лицо Рукатова, Федор Ксенофонтович перевел спокойный взгляд на майора Быханова и с легкой укоризной спросил:

"Вы понимаете, в чем ваша ошибка и почему сами понесли большие потери?"

"Так точно, - с тенью удрученности ответил Быханов. - Надо было ставить батареи ближе к завалу, чтоб сразу не создалось такое большое огневое преимущество немецких танкистов".

"Вот именно! - согласился Чумаков. - А чтобы закупорить дорогу, достаточно было одного орудия... Но в целом - операция удалась..."

Рукатов больше не вступал в разговор и с таким мученическим видом смотрел то на Чумакова, то на Быханова, что Федор Ксенофонтович после паузы сказал:

"В общем, все молодцы. Родина оценит... - Потом повернулся к Быханову: - Пока майор Рукатов придет в себя, вам поручаю возглавить артиллерию... Назначьте за себя командира дивизиона, и поедем в штаб. Полковник Карпухин вооружит вас всеми сведениями..."

Чумаков и Быханов вскоре отбыли, а Алексей Алексеевич выпил из фляги Гулыги несколько глотков водки, открыл банку бычков в томатном соусе и начал закусывать с каким-то яростным аппетитом. Но вдруг его замутило, он прытко выбежал из овина.

Сейчас Рукатов почивал на сене и с огорчением размышлял над тем, что зря он притворился контуженым и уступил майору Быханову командование артиллерией войсковой группы. Теперь Быханов будет давать полковнику Карпухину для оперативной сводки, а полковому комиссару Жилову для политдонесения сведения об уничтоженных немецких танках. Быханов наверняка занизит их количество и вполне может не упомянуть об участии в этой героической операции Рукатова. Ведь, по существу, он, Рукатов, и отвечал за организацию засады, выбирал огневые позиции на карте, а затем на местности... Такое может больше никогда не повториться.

Не заметил, как и уснул - тяжким, беспробудным сном. Проснулся от автоматной стрельбы и глухих выкриков, донесшихся со стороны рубежа обороны. Пробудился и полковник Гулыга. Приподнявшись на сене, он стал настороженно прислушиваться. На Рукатова же столь жиденькая стрельба после вчерашнего не произвела особого впечатления. Спустя минут десять в овин вбежал запыхавшийся подполковник Дуйсенбиев. Гулыга направил на него луч электрического фонаря, и было видно, что широкоскулое, степное лицо Дуйсенбиева светилось восторгом, словно у мальчишки, а сквозь узкие щели глаз сверкали озорные огоньки!

- Акулу поймали, товарищ полковник! Увязалась за нашим начальником клуба Рейнгольдом и в сети влетела! - Дуйсенбиев хохотал, разводя в стороны руки и показывая, какой величины акула. - В чине немецкого полковника!

- Толком докладывайте! - прикрикнул на Дуйсенбиева Рукатов, позабыв, что он глухой от контузии и что ему, майору, повышать голос на старшего по званию неприлично.

Но Дуйсенбиев в своем веселом возбуждении не придал значения интонациям голоса Рукатова и со смехом доложил:

- Младший политрук Рейнгольд привел за линию нашего охранения немецкого полковника! На легковушке влетел фашист к нам!.. В сопровождении двух мотоциклистов!

- Задержали?! - обеспокоенно спросил Гулыга, вскочив на ноги.

- Мотоциклистов и шофера срезали из пулемета, а полковника везут сюда в клубном автобусе.

- Отыскалась клубная машина?! - неожиданно послышался басовитый голос полкового комиссара Федулова. - А младший политрук Рейнгольд?