Война (Книга 3)

- "Проходили"! - Глинский раздраженно хмыкнул. - Вам втолковывали, что цари грабили народ и жили в свое удовольствие. А объясняли, откуда взялся Эрмитаж в Петро... в Ленинграде с его картинами, которым нет цены? Объясняли, что исторические ценности России, начиная от коронационных регалий, от шапки Мономаха...

- Да-да-да!.. Объясняли! - Ирина совсем распалилась: - Вы рассуждаете как буржуазный интеллигент, стоящий на бесклассовых позициях! У нас даже двоечники понимали, что богатства той же Оружейной палаты были собственностью великих князей и царей! Они свидетельствовали о талантливости русских мастеров, но от народа были скрыты!

- Ну, завелась! - Ольга Васильевна укоряюще взглянула на дочь.

- Мама, у меня среднее образование, - умерив пыл, сказала Ирина. Должна же я понимать и роль личности в истории и то, что историю делает все-таки народ, что, например, капитализм прогрессивнее феодализма, а буржуазная республика с выборным парламентом человечнее монархии! А уж как сейчас прекрасно обходимся без царей!..

- Ну, все-таки и в наши дни есть великие мира сего, у которых в руках верховная власть, - с вкрадчивой осторожностью напомнил Глинский, оглянувшись на Ольгу Васильевну, словно ища у нее поддержки. - Был Ленин... Сейчас Сталин, Калинин, Ворошилов...

- Ну и что?! Разве они используют свою власть для обогащения? У них разве есть собственные дворцы, поместья? - Ирина раскраснелась, негодуя, что ее собеседник не понимает таких простых вещей, - Сталин живет на казенной даче, имеет казенную квартиру, нанимает на собственные деньги репетиторов своим детям! У нас есть знакомая учительница, у которой дочь и сын Иосифа Виссарионовича учатся. Она все знает!

- Да, наши вожди не умеют жить по-барски, - включилась в разговор Ольга Васильевна. - Когда умер Ленин, то своей супруге, Надежде Константиновне Крупской, никаких богатств не оставил.

Владимир Глинский, веря и не веря в услышанное, недоумевая и поражаясь, почувствовал себя так, словно ему вдруг завязали глаза и он не знает, куда ступить, чтобы не наткнуться на препятствие. О том, что сейчас услышал, он никогда не задумывался, полагая, что Сталин со своим правительством унаследовал образ жизни бывших хозяев России. Начал вспоминать прочитанное когда-то о Ленине и, чтобы закончить ставший трудным для него разговор, с напускным глубокомыслием сказал:

- Зато оставил Ленин огромное наследство другого характера: созданное на развалинах старого мира государство и свое учение, доказав этим, что Россия по-прежнему рождает время от времени гигантов мысли и энергии.

- Ну вы прямо как наш покойный Нил Игнатович выражаетесь! - Ольга Васильевна, окатив его дружелюбным взглядом, засмеялась, затем подошла к книжным полкам, взяла толстую тетрадь в сером сафьяновом переплете. - Тут тоже есть о царях, о мыслителях...

Когда начала она листать тетрадь, Глинский успел охватить глазами надпись на ее первой странице: "Мысли вскользь".

- Вот здесь, например. - И Ольга Васильевна напевно прочитала: "Когда цари удаляют общественное мнение от своих престолов, то оно затем восседает на их гробницах..." Нет, это о другом. - Еще полистав, вновь стала читать. Изящным, музыкальным голосом она веско и отчетливо произносила каждое слово, отчего фразы приобретали почти зримость: "Добролюбов верно утверждает, что историческая личность, даже и великая, составляет не более как искру, которая может взорвать порох, но не воспламенит камней и сама тотчас потухнет, если не встретит материала, скоро загорающегося... - Ольга Васильевна приумолкла - будто для того, чтобы оглядеться с высоты, на которую взлетела, - а потом опять продолжила, понизив голос и словно возвысив этим значимость каждого прочитанного ею слова: - Этот материал всегда подготовляется обстоятельствами исторического развития народа и что вследствие исторических-то обстоятельств и являются личности, выражающие в себе потребность общества и времени... И я бы добавил..." - Она подняла на Глинского глаза, сделавшиеся почему-то строгими и печальными, и пояснила: - Дальше Нил Игнатович излагает уже лично свою точку зрения. - Вновь утопив взгляд в струившиеся на тетрадном листе фиолетовые ручьи фраз, повторилась: - "И я бы добавил, что исторические личности раскрываются только в борьбе, в утверждении великого, имея перед собой препятствия, противников и даже врагов, а вокруг себя - единомышленников, соратников. Эта формула сходна с огнивом: кремень не даст искру без удара им по железной тверди... Личности, возглавляющие революционные партии, должны видеться народам, по выражению Герцена, не как дальние родственники человечества. Они в своих усилиях обязаны быть так едины с партиями, как едины парус и ветер. Но о партии не скажешь проницательнее Ленина. Мудрый Ильич верно заметил: "Все революционные партии, которые до сих пор гибли, - гибли от того, что зазнавались и не умели видеть, в чем их сила, и боялись говорить о своих слабостях".

Когда Ольга Васильевна умолкла, Глинский спросил: