Война (Книга 3)

Далее полковник Лукин поведал, как собирал по горстке курсантов, командиров и пробивался с ними из окружения. Сегодня с группой командиров и преподавателей прибыл в штаб фронта, а здесь кому-то из начальства показалось, что потери училища не оправданы, и его арестовали, грозят судом военного трибунала.

- Кто с тобой беседовал? - строго, словно угрожая кому-то, спросил Михаил Федорович.

Иван ответить не успел. Прямо над верхушками леса послышался знакомый нарастающий свист "мессеров", а затем на землю упала кипящая пулеметная дробь; немецкие истребители, строча из пулеметов, мелькнули желтыми брюхами над деревьями и унесли пальбу и свистящий вой моторов к железнодорожной станции Катынь.

Когда шум стих, генерал Лукин, вспомнив, что ждут его неотложные дела, заторопился:

- Пошли к маршалу Тимошенко! - Он решительно взял брата за локоть. Расскажи ему все, как было. Где твой ремень?

И тут Михаил Федорович услышал чей-то спокойный голос, обращенный к караульному:

- Принесите полковнику Лукину пояс.

Широкоскулый и темнолицый красноармеец проворно затопал кирзовыми сапогами в глубину леса к недалекой палатке, генерал Лукин с вопрошающим недоумением рассматривал откуда-то подошедшего старшего батальонного комиссара - грузноватого и полнолицего, с дымчатой сединой в висках.

- Старший батальонный комиссар Ивановский, - представился он, благожелательно глядя на генерала Лукина. - Мне думается, товарищ генерал, вы преждевременно обращаетесь к наркому обороны. Мы еще определяем степень виновности полковника Лукина.

- Раз есть степень, то при желании найдется и виновность. Я должен знать все немедленно! - не проговорил, а будто отрезал генерал Лукин. Ведь вы, товарищ Ивановский, не хуже меня понимаете, что на войне, особенно в таких условиях, как сейчас, суд вершится быстро и без излишних антимоний!

- Но мы еще не готовы докладывать Военному совету дело полковника Лукина, - продолжал урезонивать генерала Ивановский.

- Важно, что "дело" заведено. А чем это кончается, знаем - читали в приказе о бывшем руководстве Западного фронта.

- Это разные вещи, - ответил Ивановский со вздохом: ему, видимо, припомнилось, что когда начинал он предварительное следствие по делу генерала армии Павлова, то и не предполагал, сколь суровая мера наказания ждала арестованного.

- Не знаю, разные или нет, но я своему брату верю и несу за него ответственность! - стоял на своем Михаил Федорович.

- Тогда разрешите и мне с вами. Я должен доложить маршалу мотивы ареста полковника Лукина.

- Это ваше право, - уже с откровенным чувством недружелюбия ответил генерал Лукин и обратился к дивизионному комиссару Лобачеву и генералу Власову, которые были молчаливыми свидетелями столь неожиданной и необычной встречи двух братьев: - Извините, товарищи, что задержал вас. Иначе какой из меня будет командарм с таким камнем на сердце?

- Я обожду, - откликнулся Лобачев.

- А я, с вашего позволения, поеду давать распоряжения о перегруппировке. - Генерал Власов хлопнул ладонью по планшетке, где у него лежал план боевого распределения артиллерии.

- Езжайте, Трофим Леонтьевич, - согласился генерал Лукин, а затем обратился к Лобачеву: - И ты езжай, Алексей Андреевич. Я скоро буду в штабе.

- Тогда я поеду в направлении Красного, к Буняшину. Там сейчас очень тяжело.

- Хорошо. - Михаил Федорович утвердительно кивнул.

Еще стояло солнечное утро, блестела на растопленных газонах, на цветах не успевшая испариться роса, откуда-то из-за хозяйственных построек бывшего дома отдыха тянуло дымом - видимо, что-то подожгли недавно пролетевшие "мессершмитты". К недалекому жилому корпусу, где размещались какие-то отделы и службы штаба фронта, подкатывали машины - грузовые, легковые, автобусы. В них спешно грузили ящики с документами и картами, сейфы, чемоданы. Даже неопытный глаз легко мог определить, что штаб фронта перемещается в другое место.

Генерал Лукин, занятый томившими его мыслями и безучастный к окружающему, прохаживался перед парадной дверью двухэтажного дома с мезонином, в котором сейчас решалась судьба его брата Ивана. Сам Михаил Федорович в последний момент раздумал идти к маршалу Тимошенко. Встретившийся им на пути генерал Белокосков, которому Лукин взволнованно рассказал причину своей задержки в штабе фронта, согласился проводить Ивана и старшего батальонного комиссара Ивановского к маршалу. Какое же решение примет Семен Константинович? И как прозвучат в изложении представителя военной прокуратуры мотивы ареста полковника Лукина? Хотя невозможно в это поверить, но вдруг Иван действительно оплошал в бою струсил или проявил нераспорядительность? Тогда не миновать трибунала...

Перед законом все должны быть равны. Но как тяжко сознавать, что дорогому тебе человеку грозит суд, а может быть, и расстрел. Легче взять его вину на себя. Росли же вместе... Михаил Федорович на восемь лет старше Ивана, был его наставником в малолетстве и в юности, значит, в ответе за него и сейчас.