Война копыт и крыльев.

Ангел Павел сел рядом с заплаканной старушкой. Что делать дальше с Анной он не знал, так как Ясир постоянно ходил за ней как приклеенный. Луифелин решил помочь своему младшему товарищу. После долгих раздумий он вызвал хранителя Зинаиды Петровны ангела Вито, который долго восстанавливался в Небесных Покоях после очередной проигранной Ясиру битвы, и велел как следует подготовить бабушку к уходу из жизни, потому что подходил срок. Зинаида Петровна должна была явиться на частный суд в светлом сознании без остатков чертовщины в голове. Также Луифелин велел Павлу не мешать Анне в ее выборе, потому что она находилась на главном этапе своей жизни.

Однажды вечером Анна опять привела любовника домой, но не Себастьяна Олеговича, а его заместителя Эдуарда Викторовича. Бес Ясир зашел в комнату старушки, увидел Вито, сидящего у её изголовья, и только многообещающе плюнул в их сторону. Сейчас были дела поважнее. С новым любовником Анны пришел бес Молох и вдвоем с Ясиром они принялись скакать по комнате, окружая мужчину и женщину энергией похоти и разврата. Молоху категорически не понравилось присутствие иконы Казанской Божьей Матери в комнате, и он велел Ясиру разбить её в щепки. Ясир ответил, что не так-то это и просто, да и не будет он тратить свободную энергию на такое опасное дело. К тому же, подумал Ясир, это предложение могло быть хитростью — сильно ослабленный таким безрассудным поступком Ясир станет легкой добычей для мощного и свирепого Молоха, который после короткой схватки либо поглотит его, либо заставит себе служить, как обычного черта.

Молох от такого ответа взбесился, и под его влиянием Эдуард ударил Анну по лицу, отчего она упала с кровати и стала плакать. Затем одержимый любовник стал таскать её за волосы и требовать деньги на несколько курсов вперед. Ясир решил, что Молох хочет наполнить свой бурбулятор зла за его счет, потому начал бодать того и бить копытами. В разгаре бесовского противостояния явился Луифелин и накрыл их божественной сетью (он управлял водной стихией).

В этот миг в комнату вошла Зинаида Петровна, держа в трясущихся руках стакан горячей воды, и вылила кипяток на волосатый живот Эдуарда. От боли тот протрезвел и немного пришел в себя, оглянулся по сторонам, собрал своё белье с пола и выбежал из квартиры, а Анна доползла до мамы и, рыдая, полезла к ней обниматься и просить прощения.

Сеть, будто сотканная из водяных капель, начала сжиматься. Бесы заверещали — святая вода прожигала их насквозь и причиняла нестерпимую боль. Из такой ловушки нельзя было выбраться с помощью телепортации, которой черти и бесы всегда пользовались, чтобы удрать в Подземелье, поэтому сначала Ясир, которому потерявший от ярости разум соперник почти откусил полголовы, а затем и Молох, с жутким визгом схлопнулись вместе с сетью.

Ангел Павел никак не ожидал, что ему на помощь явится Луифелин. Оказалось, что тот все это время находился за образом иконы и намеренно поссорил бесов, чтобы ослабить их и одним выстрелом убить двух зайцев.

Луифелин сообщил Вито, что пришло время Зинаиды Петровны. Её пора забирать, пока нечистая сила снова не затуманила разум. Хранители поставили мощную защиту, чтобы бесы и черти не могли долгое время попасть в квартиру. Всю ночь Анна просидела возле матери, а та давала ей напутствие как жить дальше и не связываться со слугами сатаны.

Через неделю назначенный на место пропавшего Ясира бес Горгадал решил навестить Анну и её мать, но узнав, что одна женщина уже преставилась, а другая начала ходить в церковь, пришел в бешенство. Горгадала очень злило, что Анна не обращает на его действия внимания и совсем не похожа на описания в ее личном деле, но больше всего бес негодовал о том, какую подставу ему устроил Ясир, многолетней работы которого тут совершенно не было заметно.

Через месяц Анна познакомилась с галантным водопроводчиком Геной, который пришел ей менять краны. Они нашли много общего между собой и решили жить вместе.

Луифелин наказал Павлу, чтобы тот впредь внимательнее приглядывал за душевным состоянием Анны, а Зинаида Петровна иногда являлась к ней во сне и рассказывала, как ей хорошо на небесах.

* * *