Война, которая покончила с миром. Кто и почему развязал Первую мировую

В это время и произошел один из тех неприятных инцидентов, которые, казалось, определяли все развитие англо-германских отношений до 1914 г. 28 октября The Daily Telegraph опубликовала материал, который был подан как интервью с кайзером. На самом деле это была журналистская обработка бесед Вильгельма с английским землевладельцем полковником Эдвардом Стюартом-Уортли, у которого кайзер годом ранее частным образом останавливался. Эти двое несколько раз беседовали, но кажется, что это скорее Вильгельм старался выговориться насчет того, как он всегда стремился к хорошим отношениям между Германией и Англией и как англичане никогда не ценили его усилий. Вильгельм также критиковал сближение Британии с Францией. Союз с Японией он тоже считал крупной ошибкой, намекая на «желтую опасность»: «Пусть вы даже и не понимаете меня, но на деле я строю свой флот вам же в поддержку». Стюарт-Уортли принял эти слова на веру и решил, что если бы только англичане перестали слушать злопыхательства антигерманской прессы, а обратили бы внимание на истинные мотивы Вильгельма, то отношения между двумя странами смогли бы улучшиться в мгновение ока. В сентябре 1908 г. он передал сделанные им в ходе бесед заметки журналисту из The Daily Telegraph, и тот переписал их в форме интервью, после чего получившийся результат был отослан Вильгельму для одобрения.

Что удивительно, Вильгельм в тот раз повел себя разумно и передал текст «интервью» своему канцлеру. Бюлов позже утверждал, что был занят, тогда как его враги говорили, что он просто был слишком раболепен и не посмел править слова своего повелителя. Во всяком случае, он просто просмотрел документ и переслал его в министерство иностранных дел для оценки. И снова это «интервью» проскользнуло дальше без должного изучения, что отлично иллюстрирует хаотичную манеру работы германского правительства. Неосмотрительность кайзера была известна, и многим людям по должности следовало бы позаботиться о надлежащей редакции текста. Германскому правительству в прошлом неоднократно приходилось использовать все свое влияние и платить немалую цену за то, чтобы сгладить эффект потенциально вредных излияний Вильгельма[357]. Но в итоге «интервью» попало на страницы The Daily Telegraph неисправленным и содержащим в себе все романтические надежды кайзера снискать любовь англичан[358].

Для человека, который слишком часто говорил своим чиновникам, что он знает англичан лучше их, Вильгельм допустил слишком большие ошибки как в тоне (одновременно жалобном и обличительном), так и в содержании своих речей. Он жаловался, что англичане «безумны, безумны, безумны – как мартовские зайцы». Как могут они не видеть, что германский император – их друг и желает лишь жить с ними в мире и согласии? «Мои действия, кажется, должны говорить сами за себя, но вы игнорируете их и вместо этого прислушиваетесь к тем, кто извращает и искажает их смысл. Это глубоко оскорбляет меня»[359]. Повозмущавшись еще в том же духе, кайзер обратился к вопросу о жизненно важной поддержке, которую он оказал Британии во время Англо-бурской войны. Он не без оснований указывал на то, что Германия помешала другим европейским державам напасть на Англию в ходе этого конфликта. Более того, он своими собственными руками подготовил для англичан план кампании, который после проверки офицерами германского Генерального штаба был отправлен в Лондон. Было удивительно, продолжал он, что британцы всерьез считали, будто германский флот строится для войны с Англией, тогда как на самом деле было вполне очевидно, что он нужен Германии для поддержания ее собственной империи и морской торговли. Однажды Британии предстоит обрадоваться тому, что германский флот существует, – и случится это тогда, когда в Лондоне поймут, что Япония, в отличие от Германии, отнюдь не является верным другом.

В любой другой момент англичане могли бы и не обратить внимания на слова Вильгельма, но они появились в печати как раз тогда, когда гонка вооружений на море вошла в новую зловещую фазу, а все предыдущее лето прошло в ожидании германского нападения. Кроме того, на Балканах как раз возник серьезный кризис вокруг Боснии – да и трения между Германией и Францией по поводу Марокко тоже могли, как многим казалось, привести к войне. Хотя многие просто восприняли интервью как еще одно свидетельство неуравновешенности кайзера, Айра Кроу немедленно подготовил для министерства иностранных дел свой анализ этой публикации, где заключал, что она – лишь часть общих усилий Германии, нацеленных на усыпление бдительности британского общества. Сторонники усиления флота также призывали увеличить расходы. Министр иностранных дел сэр Эдвард Грей делал все от него зависящее, чтобы успокоить умы, и в частном письме другу сокрушался: «Из-за германского кайзера я постарею до срока; он похож на линкор с работающими машинами, но без руля – рано или поздно он во что-нибудь врежется, и это будет катастрофа»[360].