Война кукол

У Эмбер случилось несчастье, у Эмбер пропала Лилик. Усталая и нервная, вчера она приехала домой из студии — «Лилик!» — а дом пустой, и эта страшная записка: «Я САМА ОСОЗНАННО ИДУ НА ЭТО…» Эмбер закричала, Эмбер лихорадочно связалась с домашней охраной — «Где она? Когда ушла?!» Охранники в недоумении — «Ваша кукла сказала, что вы ее вызвали в студию…» Эмбер разрыдалась, не зная, что делать, Эмбер позвонила Кэльвину — «Кэл, я в отчаянье!! Кэл, милый, приезжай скорее!!»

На второй день в доме все еще царила тишина, порою нарушаемая глухим плачем. Эмбер блуждала по комнатам, словно потерянная, за ней с утешениями — Кэльвин. Полиция пришла — и схлынула, как дурной сон, но Эмбер еще слышались шаги спокойных полисменов, слабеющим эхом звучали голоса — «Ваш киборг знал код сейфа? Кто из ваших знакомых знал пароль допуска?..» Им, полисменам, не понять, что деньги, драгоценности, кредитки — не потеря. «Лилик… — стонала Эмбер. — Моя Лилик…» Кто причешет Эмбер так, как она любит? Кто ее оденет? Кто, наконец, ей обеспечит бэк-вокал на записи?!! Наемная подпевка для солистки класса Эмбер — это минимум пять бассов в час, но попробуйте держать такую девку дома, чтобы она вдобавок и прислуживала!..

Короче, это были похороны без покойника. Эмбер со слезами объясняла Кэльвину, ЧТО могут сделать перехватчики с Лилик — безжалостно раскромсать на запчасти, продать ее… Или заставят фасовать наркотики. Или сделают куклой для удовольствий. И какая издевательская, пошлая записка! «МИЛЫЕ МОИ!.. МЫ КОГДА-НИБУДЬ ВСТРЕТИМСЯ И ОБНИМЕМ ДРУГ ДРУГА…» Продюсер утробно стонал в унисон с Эмбер, когда та изливала ему свое горе по защищенной от сетевых папарацци линии, — и вы бы застонали, увидев сиятельную певицу ненакрашенной, с опухшими глазами и перекошенным ртом. Менеджер что-то блеял о контрактных сроках, что-то тупо бубнил звукооператор — все, все были убиты и зарыты вместе с Лилик. Кэльвин жестко срезал все предложения об интервью — но на второй день, когда Эмбер собиралась с силами для новой истерики, в ее жизнь вторгся чертов Доран:

— Эмбер, только не бросай трубку!! Я сочувствую тебе, я вне себя от горя, у меня даже руки дрожат. Эмбер, я готов дать тебе полчаса эфира, чтоб ты пожелала этим перехватчикам ежа под хвост.

— Доран, чтоб ты сдох, — всхлипнула Эмбер. — Если ты звонишь мне под запись — то ежом ты не отделаешься!.. Кто ты есть? Ты дыра в телевизоре, ты паразит в кишках у всех… Ты, как луна, светишь отраженной славой…

— Да, да, да, — невидимо кивал Доран. — Завтра, детка, завтра в 12.00 на канале V в прямом эфире ты им скажешь все, что думаешь о них. А я помогу тебе сделать из Хиллари Хармона фарш и котлеты.

— Это еще кто такой?..

— Недоступный парень, вроде Принца Мрака Ротриа. Генерал Горт дал ему боевых киборгов — а он не может справиться с кибер-преступностью. Перехватчики спокойно угоняют наших кукол, уродуют их, делают с ними, что хотят, — а Хиллари показывает нам силовые сцены со стрельбой; дутый престиж армии ему важнее интересов простых граждан. Пусть он ответит за твою потерю и твое горе! Сценарий подгоню через часок, можешь прозвонить его со своим адвокатом; после передачи смело заказывай следующий диск из платины — тебя увидят тридцать миллионов, а потом ты им споешь про свою куколку, как ее у тебя отняли… Видишь, какой я добрый для своих знакомых? Я не только плачу пятьсот бассов за интервью, но и дарю тебе идею нового хита…

— Семьсот — и я не посылаю тебя туда, куда следует, — сжалилась Эмбер. — А теперь исчезни.

Промокнув влажные глаза, она набрала номер своего автора текстов:

— Пьеро, мне срочно нужна песня. Новая. Про куклу. Ее украли и так далее. Надо сделать это так, чтоб слезы капали. И быстро, мальчик, быстренько, пока я в тонусе и не остыла.

* * *

Габару показалось вдруг, что он проснулся дома, в Тьянга-тауне. Это бывает, когда выныриваешь из сна — глаза уже смотрят, но еще видят сон, какие-то тени плавают в доме, знакомые кажутся страшно чужими, и слышатся слова, которые никто не говорил, а к тем, кто хулил Бога, родителей и наставников, в минуту пробуждения на грудь садится демон Аджадах — и душит их. Габар едва не с криком вскинулся, поняв, что Аджадах подходит — он уже рядом, он делает знаки и…

— Габар, ты хочешь есть? — спросила женщина. Ааааа, это женщина, эйджа, не демон. Но — кто это?..

Красотка присела в изножье постели. Стройная, волосы льются, улыбка лукавая, голос воркующий.

— Не узнаешь?

— Фа.. Фанк? — неуверенно спросил Габар.

Длинные ресницы дрогнули, губы сложились в воздушный поцелуй:

— Конечно, дурачок. Я же артист, — добавил Фанк своим обычным голосом; красивое лицо как стерлось — губы распрямились, и прищур исчез. — Давай — умойся и за стол.

Сон не в срок, сон после встряски — как похмелье; мотая гулкой головой, Габар в одной повязке зашлепал ногами к ванной; ушибленный бок отозвался сильной болью. С усилием высмотрев нужную дверь, открыл — визг и летящая мочалка встретили его одновременно.

— Ты, убирайся!!! Эй, ну-ка отдай мочалку!