Война Купола

– Так, бойцы… – я окинул взглядом всех парней. – Выдвигаемся на исходную с трех точек. Я с Паровозом по центру, Мирон с Плаксой со стороны остановки, Дизель, ты с пацанами справа. Берем на мушку всех фрицев, по сигналу мочим. Пленных не брать. Заложников желательно всех сохранить. Поэтому не палить бездумно, а точечно уничтожать врага. Как положим немцев, мое звено идет внутрь, группы Мирона и Дизеля сторожат снаружи. Ясно?

Друзья закивали. Мирон нахмурил лоб:

– С танком чего делать? Мы не панфиловцы… ни гранат, ни бутылок, ни ПТР.

– А что тебе мешает сварганить пару коктейлей? – я легонько пнул пустую бутылку из-под шампанского, которая громко покатилась по асфальту.

– Такой можно даже танк помять, – заметил Плакса, ковыряясь в зубах.

– Понял, сделаем. Может, вояк позвать, пусть помогают?

– Сами справимся. Заодно им покажем, на что мы способны. Все, кончай болтать, пошли арбайтен, – я тряхнул автоматом, жестом увлекая бойцов.

Парни вяло, но все же дружно, все до одного, встали, стали собираться в кучки возле своих старших. Мирон подмигнул мне, мол, все будет в ажуре, береги себя, дружище. И подобрал бутылку.

Гитлеровцы чувствовали себя вольготно и спокойно в чужом городе, вдали от перестрелок с горожанами и от других попаданцев. Переговаривались, курили, пили кофе, чистили оружие. Из танка вывалилась женщина лет сорока в рваном платье и, больно ударившись о железо, упала наземь.

– Вот сволочи! Насиловали, поди? – прошипел рядом Паровоз, крепче сжимая цевье автомата. – Как им в гробу этом не тесно?

– Кто о чем, а лысый… – я заскрипел зубами, посмотрел на светлеющее небо, местами уже голубое. – Ждем сигнала Мирона и гасим этих уродов. Паровоз, коси вон тех у танка, я возьму офицера и его ординарца, потом тех, что развалились у мотоцикла.

– Есть.

Ждать пришлось недолго. Звено Мирона соорудило горючие зажигалки для «Тигра II», просигналило фонариком.

– Поехали! – сказал я и первым открыл огонь.

Почти разом с трех сторон затрещали стволы, площадь перед метро огласилась канонадой. Фашисты даже не понимали, откуда приходит смерть, – падали, сраженные пулями и картечью, вскакивали и прятались, но, настигаемые свинцом, замирали навсегда.

Один за другим раздались три взрыва. В дело пошли гранаты, выколупывая врага из всех щелей. Башня танка загудела и стала поворачиваться. Это грозило скорым выстрелом пушки в ряды ополченцев.

– Мирон! Где бутылки? – заорал Паровоз, перезаряжаясь.

Мирон будто услышал друга, появившись слева с двумя коктейлями в стеклянной таре. На его напряженном чумазом лице, словно у негра, белели зубы и белки глаз. Где он успел перепачкаться в саже, мне было невдомек, но я приветственно кивнул и жестом показал направление удара.

– А то я сам не знаю! – пробурчал Мирон, поправляя за ремнем гранату с длинной ручкой и готовясь к низкому старту.

– Мироныч, давай! Всыпь им по первое число, – крикнул Паровоз.

К этому моменту с пехотой противника покончили быстро, отдельные солдаты пытались огрызаться одиночными выстрелами, набившись между гусеницами железного мастодонта и укрывшись за расстрелянными мотоциклами. Пушка долго выбирала цель, внутри танка что-то клацало и гудело.

– Все прикрываем Мирона. Залп! – скомандовал я и начал стрелять из автомата.

Шквал огня обрушился с разных точек на уцелевшего врага, сбивая его и громко звякая по броне махины пулями. Мирон набрал в легкие воздуха и вынырнул наружу из-за бетонного укрытия. Следом бросился Плакса с уже знакомой всем бутылкой из-под шампанского. Прикрыли их хорошо, но вот…

Танк, объятый пламенем от трех разбитых о его броню коктейлей, заурчал, дернулся, но гитлеровцы, сидевшие в нем, смекнули, что вот-вот станут цыплятами гриль, и сиганули наружу.

Сиганули!

Громко сказано. Всегда считал, насмотревшись фильмов про войну, что бедолаги-танкисты – это смертники, зажатые в тесном пространстве своего транспорта. В случае подрыва или пожара попадающие в разряд конченых лауреатов на неминуемую смерть.

В общем-то, считал я правильно. И стал свидетелем подобной сцены. Фрицы, как тараканы от дихлофоса, полезли во все щели, даже не предпринимая действий по отражению огня наших стволов. Спастись от пожара – вот что было главным в данный момент. Но тут их ждало разочарование. Может быть, самое главное в жизни.

Пули косили горящих танкистов, мой внимательный взгляд выцепил даже плавящуюся кожу одного из немцев. Из-под танка наружу пополз гитлеровец с пистолетом, сбоку появился другой, с винтовкой. Мирон выхватил из-за ремня «колотушку», рванул колпачок, замахнулся…

…Граната взорвалась у него в руке. Старая немецкая граната, пролежавшая в земле вместе с трупом ее прежнего хозяина много десятков лет. Смерть Мирона была страшной и быстрой. Плаксу, пригнувшегося рядом, изрядно побило осколками, а щепка рукоятки гранаты проткнула ему щеку и застряла во рту. Зрелище ужасное.

Фашистов срезал очередью Паровоз, Дизель добил картечью. Парни всех трех звеньев сноровисто прочесали местность, расстреливая раненых фрицев, собирая оружие и прочие трофеи.