Война (ЛП)

Подумав о том, вокруг чего вращались его мысли ещё до отъезда из Аргентины, он нахмурился. Он уже не раз сердился на Элли за то, что она пялится на Врега, даже у него на глазах. Врег отмахивался от этого как от ерунды, шутил о том, как он хорошо выглядит в костюме, но Джон и тогда не мог просто посмеяться над этим.

Правда в том, что Врег действительно чертовски хорошо выглядел в костюме, даже если отбросить всё его показное хвастовство. И неважно, было ли Ревику дело до заглядываний его жены — Джону явно это не было безразлично.

Он никогда прежде не воспринимал свою сестру как соперницу. Никогда.

Такого никогда между ними не возникало, ни разу.

Что ещё более важно, по крайней мере, с точки зрения Джона — это тот факт, что он вообще думал в таком ключе, хоть об Элли, хоть о бывшей жене Врега, хоть о тех женщинах-видящих на оргии с Повстанцами, хоть о ком-то ещё. Учитывая то, что случилось в Аргентине, и что происходило прямо сейчас за пределами Нью-Йорка, нечто среднее между стыдом и неверием буквально парализовало его.

Что вот это заставило его слететь с катушек, учитывая ситуацию в целом.

По правде говоря, это вызывало у него тошноту.

Чем больше он думал об этом, тем сильнее злился на себя. Даже если не брать в расчёт Касс, Тень, убивающий людей вирус и угрозу ядерного холокоста, сама глупость этих мыслей заставляла его злиться так сильно, что он не мог мыслить связно.

Он знал, что ему не нужно беспокоиться об Элли.

Не то, чтобы он ей не доверял — доверял.

Дело в ней самой.

Элли безумно любила Ревика.

Любила просто до беспамятства, готова была броситься за него под пулю или под несущуюся машину. Она едва не погибла за него столько раз, что Джон уже сбился со счета. Её откровенное пренебрежение собственным благосостоянием, когда дело касалось Ревика — это одна из тех её особенностей, которая сводила Джона с ума.

Мысль о том, что Элли причинит Ревику боль, переспав с Врегом, просто абсурдна.

Даже за пределами абсурда.

В любом случае, она бы никогда не поступила так с ним — то есть, с Джоном.

Как только эта мысль укрепилась в его голове (точнее, как только Джон впустил эту мысль), он почувствовал, как его плечи внезапно расслабились.

Он знал, насколько всё это правдиво. Это даже не ставилось под сомнение.

В те же несколько секунд он почувствовал, как стоявший рядом с ним мужчина расслабился, словно перестал задерживать дыхание. Когда Джон покосился на него, Ревик наклонился и нажал кнопку Л.

Ревик тоже взглянул на него. В его прозрачных глазах светилась благодарность.

— Спасибо тебе, брат, — пробормотал он. — Мне сейчас нужно было это услышать.

— Что происходит? — в этот раз Джон услышал в своём голосе заботу, беспокойство, и с облегчением заметил искренность этих эмоций. Когда выражение на лице элерианца сделалось ещё более расслабленным, Джон осознал, что его зять тоже услышал эту разницу.

— Я не знаю, — признался Ревик. Он бросил на Джона ещё один осторожный взгляд перед тем, как добавить: — Она вела себя странно, когда я уходил из нашего номера. И её реально встревожило, что она не заметила такие большие перемены в тебе. Она почти ничего не сказала, но я видел, что это её встревожило. Она думает, что что-то не так.

— Не так? — Джон фыркнул, покачав головой, когда эти слова отложились в сознании. — А что так, приятель? Половина планеты мертва или умирает. Мы понятия не имеем, где Тень, или хотя бы кто он… и каждая из наших теорий ещё депрессивнее предыдущей. Касс теперь работает на него. Фигран работает на него. Лао Ху и большая часть человечества желает смерти всем нам… а остальные думают, что она ответственна за появление вируса, в том числе и её друзья. У нас целый список людей, которых надо спасти, но мы никак не можем найти большинство из них. Мы заперты в зоне карантина с кучкой богатых бессердечных мудаков, которые, возможно, сговорились с целью убить большую часть их собственного вида. О… — добавил он. — И ещё её брат сегодня едва не отправился к ней в номер, чтобы избить её просто потому, что у него «проблемы с адаптацией» к его новому бойфренду. Действительно, с чего бы это с Элли было что-то не так, чувак?

Ревик издал мрачный смешок, признав слова Джона наклоном своей ладони.

— Ага, — его глаза и тон голоса сделались отрешёнными и обеспокоенными, словно он рассуждал вслух. — Но она думает, что проблема в ней. Она думает, что с ней что-то не так… и я не уверен, что ей сказать. Но мне нужно ей что-то сказать. Я просто не хочу добавлять ей стресса. Я хотел подождать, когда ситуация немного стабилизируется.

— Сказать ей что-то? — Джон уставился на него, когда кабина лифта остановилась. — Сказать ей что? Что не так с Элли?

— С ней всё хорошо, — сказал Ревик, награждая его предупреждающим взглядом.

— Тогда почему она считает иначе? — озадаченно переспросил Джон.

Двери лифта издали сигнал, открывшись перед ними.

Не ответив ему, Ревик вышел.

Продолжая наблюдать за элерианцем, Джон увидел то, что пропустил ранее, в своей маленькой истерике из-за Врега.

Ревик выглядел напряжённым.