Война (ЛП)

Следом за Ревиком я шла по выцветшему жёлтому коридору изначального подвала отеля. Он вошёл в помещение, похожее на маленькую дегустационную комнату напротив оригинального винного погреба, и придержал дверь, чтобы я последовала за ним. После секундного колебания я так сделала, но только после того, как он обернулся и сделал полу-вежливый жест-просьбу одной рукой.

Он закрыл дверь, изолировав нас в маленькой безликой комнатушке с белыми стенами и одним-единственным стулом возле простого деревянного стола. Проследив за ним взглядом, я осознала, что опять всматриваюсь в его лицо и пытаюсь решить, что происходит с ним в данный момент.

По правде говоря, Ревик по-прежнему заставлял меня нервничать.

Его глаза опять начали светиться бледно-зелёным светом. Он выглядел измотанным после нашего слишком-короткого сна, и я ощущала вокруг его aleimi тяжесть — скорее всего, вызванную отчасти усталостью, но не только ею. Ревик ощущался сердитым, напряжённым, обеспокоенным, раздражённым на меня, нерешительным. Я также понимала, что ранила его чувства, причём определённо сильнее, чем намеревалась.

Наблюдая за ним, я начинала всё сильнее и сильнее чувствовать себя виноватой.

Что бы с ним ни происходило, дело не только в Дитрини. Наряду с импульсами эмоций, выходящими из его света, в его aleimi искрили хаотичные разряды, заставлявшие его двигаться так, будто он готовился к драке.

Я окинула взглядом небольшое пространство, стараясь успокоить собственный свет.

На разных местах стены висели барельефы, а также несколько старых фотографий известных личностей, сохранившихся со времён до запрета на изображения. Я видела кинозвёзд начала прошлого столетия, стоявших с другими людьми в смокингах и дорогих костюмах. Большинство из них было мужчинами, все они широко улыбались и держали бокалы с вином.

Посмотрев на их лица, я осознала, что в то время, когда были сделаны эти фотографии, Ревику было лет сорок-пятьдесят — то есть, он был старше, чем я сейчас. Эта мысль казалась странной.

Когда он вновь повернулся ко мне, я увидела, как он всматривается в мои глаза.

Его глаза продолжали светиться, но теперь содержали более интенсивную, сосредоточенную эмоцию, которую я не могла прочесть даже через нашу связь. Когда он активно отгораживался от меня, невозможно было игнорировать то, как сильно я, видимо, полагалась на его свет последние несколько недель. Теперь я ощущала себя совершенно слепой — куда хуже, чем в то время, когда впервые заметила ослабевание своих способностей в Сан-Франциско.

Должно быть, он услышал эти мои мысли, хотя бы отчасти, потому что я заметила перемену в его глазах, а потом его тело расслабилось, выходя из почти бойцовской стойки.

Отойдя от меня, Ревик скрестил руки на груди и прислонился бёдрами к деревянному столу.

— Так что ты думаешь теперь? — его голос звучал низко, ворчливо, но я всё равно вздрогнула, когда он нарушил молчание. — Теперь, когда ты с ним поговорила, что ты думаешь? Ты по-прежнему считаешь, что Лао Ху что-то сделали с твоим светом?

Вздохнув, я пальцами убрала волосы с лица.

Подумав над его вопросом, я кивнула.

— Да. Я не знаю, как ещё объяснить, что со мной не так, если только это не дело рук Тени, — увидев, как нахмурился Ревик, я добавила: — Я оставила записку Балидору, сообщив ему то же самое. Я также посоветовала ему не пытаться применять к Дитрини мягкий подход, особенно учитывая происходящее в Китае.

Не увидев реакции от Ревика и поколебавшись, я пожала плечами.

— Я дала ему добро подсадить его на вайры. Не думаю, что наркотиков будет достаточно, — видя, что Ревик нахмурился ещё сильнее, я прочистила горло. — У тебя есть какие-то претензии?

Его глаза прищурились, затем его взгляд метнулся в сторону.

— Есть ли у меня претензии к тому факту, что моя жена рекомендует применение пыток? — он пожал одним плечом, а выражение его лица осталось неизменным. — Не знаю. Мне разрешается озвучивать своё мнение на этот счёт?

— Конечно, — мой подбородок напрягся. — Ты считаешь это неверным ходом?

— Я думаю, что ты ищешь мести. А не ответов.

Почувствовав, что мои челюсти сжались ещё сильнее, я кивнула, старательно сохраняя ровный тон.

— Ну, я открыта для других предложений. Я также подумывала позвонить Вой Пай. Я задавалась вопросом, не пожелает ли она произвести какой-либо обмен информацией, учитывая то, как сильно они, наверное, сейчас нуждаются в нашей помощи, — когда он промолчал, я помедлила и добавила: — Я думала, что она может даже признать, что сотворила со мной, если это принесёт ей выгоду, — я наблюдала за лицом Ревика. — Ты думаешь, это вообще стоит обсуждать? Или нам просто всадить пулю в мозг Дитрини и покончить с этим?

Ревик сжал челюсти.

Он оттолкнулся от стола и перевёл пристальный взгляд на меня.

— Я видел записку. Я в курсе всего этого, Элисон, — он поджал губы. — Конечно, ты можешь не знать. Мне пришлось угрожать им, чтобы мне разрешили взглянуть.

Я вздохнула, потирая лоб.

— Прости. Я не уточнила, кому…

— Избавь меня от этого, — перебил он. — Элисон. Ты вообще мне доверяешь?