Война (ЛП)

Он издал низкий рык раздражения, а затем его пальцы нашли то местечко на моей спине, впились в нервный узел. Он влил в меня столько света, что я издала надломленный крик.

Я невольно кончила, и Ревик застонал ещё громче, удлиняясь во мне; я ощутила очередной прилив той эмоции, которую я ощутила, пока мы поднимались в лифте. Его глаза засветились ещё ярче, когда он замедлился ровно настолько, чтобы опять вдавить пальцы в мой бок.

Я снова кончила — в этот раз ещё более бурно.

Когда я пришла в себя, Ревик наблюдал за мной, и в выражении его лица сквозила боль. Всё ещё тяжело дыша, я убрала от себя его руку, пока он не сделал этого снова.

— Ты злоупотребляешь своей новой игрушкой, — проинформировала я его.

Он расхохотался, весь вспотевший, и прислонился лицом к спинке дивана.

В какой-то момент Ревик притянул меня к себе. Его накрыло воспоминанием о том, как я лежала на этом диване ранее, как он ощущал во мне боль, когда я открыла свой свет. Удерживая меня одной рукой, он опять впился пальцами в мой бок, и его глаза засветились ярче. Он вложил больше света в свой член, заставив меня вновь утратить контроль.

В этот раз его боль врезалась в меня с такой силой, что я не смогла дышать.

Я обхватила Ревика ногой, пока он продолжал удерживать меня на месте. Он снова и снова массировал тот узел нервов, пока мой свет не превратился в жидкость, пока я не утратила всякое понимание того, где нахожусь.

Я почувствовала, как он в какой-то момент окончательно потерял контроль, но продолжал крепко держать меня, всматриваться в моё лицо и удерживать в этом потерянном, жидком состоянии.

Когда я пришла в себя, Ревик содрогался надо мной, его глаза сделались поразительно яркими от света, а тело двигалось совершенно непроизвольно. Я ощущала в нём любовь, прилив жара, который сложно было прочувствовать во всей его необъятности. Несколько долгих минут я могла лишь лежать там, пытаясь осмыслить всё то, что чувствовала в его свете. Ревик в это время целовал меня, притягивал, прося ласки, всего, что я готова была ему дать, и эта тяга сделалась такой сильной, что я едва сдерживала слёзы.

Я ощутила от него очередной прилив боли, почти-неверие, что это я с ним, что это моё тело обвилось вокруг него.

Когда это превратилось в очередную эрекцию, я издала сдавленный смешок.

Я засмеялась ещё сильнее, увидев образы, которыми сопровождались его мысли.

— Вот теперь ты захотел в душ? — я улыбнулась, убирая волосы с его лица. — Вот теперь ты решил, что от меня пахнет рвотой…?

— Совсем немножко, — сказал Ревик, улыбаясь в ответ.

Его свет по-прежнему оставался таким мягким, что я не могла перестать прикасаться к нему. Я крепче обхватила его талию ногой, когда Ревик поудобнее устроился на мне. Он подпёр подбородок ладонью, глядя на меня сверху вниз.

— То, что мы оба будем пахнуть лучше — это лишь бонус, — сказал он. — На самом деле, мне просто нравится трахаться в душе. Мне нравится, как ты выглядишь, вся покрытая мыльной пеной… и я люблю, как ты возбуждаешься.

— Я это уже поняла, — произнесла я, ласково гладя его по боку. — Но сначала — ты собираешься сказать мне, что это было?

— Ты про какую часть?

Я рассмеялась, дёрнув его за волосы.

— Про тебя. Про часть с тобой. Твои глаза всё ещё светятся. Твой свет пребывает в сумбуре. Внизу ты пытался уговорить меня на групповой секс, а ты никогда прежде не пытался уговорить меня на что-то в плане секса, даже когда ты был Сайримном.

Я поцеловала его в губы, продолжая притягивать своим светом.

— Ты как будто… не знаю. Ты сейчас как будто прожектор. Очень возбуждённый прожектор с сомнительной этикой и нулевой эмоциональной стабильностью.

Мягко щёлкнув языком, Ревик вновь поцеловал меня.

— Твои глаза тоже светятся.

— Они не светились за завтраком.

Он усмехнулся, снова подпирая подбородок рукой.

— Ты знаешь, как это меня заводит — когда у тебя светятся глаза? Это наградило меня стояком в той долбаной закусочной, когда Териан целился нам в головы, — он запустил пальцы в мои волосы, потёрся щекой о мою щёку. — …Если честно, я даже не уверен, почему. Это красиво, но тут что-то большее.

Если отбросить в сторону диверсии и попытки уйти от моего вопроса, то я понимала, что он имел в виду. У меня возникала схожая реакция, когда его глаза светились. И она становилась ещё сильнее, когда я смотрела, как он пользуется телекинезом.

Я ласково погладила его по бицепсу, глядя на набитую там татуировку, и повернулась на бок.

— Но ты правда ощущаешься иначе, — сказала я. Давая ему понять, что не позволяю ему уйти от темы, я заговорила с укоризной. — Тебе придётся скоро мне сказать, муж. Что бы там ни было.

Ревик закрыл глаза, уткнувшись лицом в моё плечо.