Война Львов

— Так это, действительно, он, — лязгнул наплечниками Берри, — тот самый, что получил от освободителей адрандки и едва остался в живых? Так ведь он же должен бы ещё месяц в постели проваляться. Это меня и насторожило.

— Да развяжи его скорее! — рявкнул мой сэр. — А то он без рук останется, я твоих орлов знаю.

Меня освободили и люди моего сэра проводили меня в небольшую комнату, где уже кто-то озаботился поставить бадью с горячей водой. С удовольствием отмывшись от дорожной пыли и распарив ноющие следы от верёвок на запястьях, я переоделся в предложенное людьми Орвика и спросил у них, где найти моего сэра. Граф сидел в своём кабинете, склонившись над картами, над ним замерли мой знакомец Берри и Томас, средний сын Александра Руана.

— Итак, господа, — говорил мой сэр, — шансов у нас, честно скажу, маловато. Сами видите. — Он раздосадовано хлопнул ладонью по карте. — Под знамёна Наглей встанет весь север, а это господа дворяне, закалённые войной с эрландерами, берландерами и «покойниками», которых практически уничтожили. Пьянчуг и юбочников[19] практически нашими руками загнали в их родные горы. Против нас выставят дружины ветеранов и молодых честолюбивых рыцарей, которых так легко соблазнить наделами в землях наших союзником.

— За нами же стоят скорее денежные мешки купцов да народные избранники из распущенного парламента, — столь же мрачно продолжил Томас. — Толковые солдаты только у отца и вас. Пять ну семь тысяч ветеранов, бывавших за Апонтайном, остальные слова доброго не стоят, либо деньгами откупились, либо вовсе послали куда подальше, как этот трус, Фарроу.

— Фарроу не трус, — отрезал Берри, — он просто не стал влезать в усобицу. Но за Апонтайном мы с ним плечом к плечу бились с адрандцем.

— К тому же, Томас, — добавил мой сэр, — говорить дурно об отце в присутствии сын — дурной тон.

— Да, — кивнул Томас, — я и забыл, что твой оруженосец, Генри, сын графа Фарроу.

— Оставь его в покое, — отмахнулся мой сэр, — Эрик — славный парень и доказал свою преданность нам во время покушения на короля и побега адрандки.

— А то вот о том, что его старший брат, виконт Фарроский, сражается против нас, он знает? — Томас слыл человеком безжалостным и сейчас я убедился в этом на собственной шкуре.

— Нет, — покачал головой Орвик. — Он приехал только сегодня под конвоем милорда графа и я ещё не успел сообщить моему оруженосцу эту прискорбную весть. Но я думаю он меня поймёт, идёт не простая война, а гражданская. Здесь брат идёт на брата, а отец на сына.

— Самая дурная война, — добавил граф Берри.

Я же стоял, переваривая слова моего сэра. Так ли он может быть уверен во мне? Иначе, уверен ли я в самом себе? В те два раза, о которых упомянул мой сэр, меня попросту тащило неистовое течение событий, раз целым оставив на берегу — в покоях его величества; во второй раз, вышвырнув на камни и оставив израненным валяться в лесу. Теперь же придётся сознательно идти с мечом против родного брата, верного присяге, королю и Страндару. Может и не так уж не прав я был, говоря, что никогда мне не стать истинным Фарроу? Хотя в лицо отцу я это бросил зря, он же меня как родного воспитал…

— Шанс у нас один, — говорил тем временем Орвик. — Самим выступить навстречу врагу, встретится с войском твоего отца и Марлона где-нибудь здесь и ускоренным маршем идти к Престону. Возьмём столицу и короля — и страна в наших руках. Мы сможем диктовать свои условия и Аредину, и адрандке, и всем их союзникам.

— Но если они подтянут войска с севера, — покачал головой Томас.

— Тогда мы умрём, как должны умирать рыцари, — невесело хохотнул Берри, — ни один из Берри, Руанов, Орвиков и Фарроу ещё не умирал на своей постели.

— Я больше не Фарроу, милорд граф, — тихо поправил я его. — Отец отказался от меня перед моим отъездом из Тор-Фарроу. Сказал, что его роду мятежников не было и не будет.

— Старина Бертрам всегда был суровым человеком, — сам себе кивнул Берри.

План Орвика удался лишь на половину. Мы сумели соединиться с войсками Руанов и двинулись к Престону ускоренным маршем, но у города Сент-Орбан дорогу нам преградили войска под знаменем с чёрным львом и стягами герцога Аредина. С ним были ещё около сотни сеньоров — сторонников короля и ополчение из окрестных крепостей, также в основной массе оставшихся верным короне.

По дороге я практически не видел Алека, который всё время был при отце и сэре, мы же с Орвик торчали на другом фланге войска, погрузившись в заботы походной жизни. Лишь раз, когда мы с подкреплением только подошли, он вышел из-за спины отца и мы крепко обнялись, как и положено друзьям послед долгой разлуки. Мы успели поговорить о том о сём с полчаса, а потом его позвал отец, а я отправился к своему сэру. После же как-то не выпало возможности.