Война Мага. Том 2

– Спасибо, – кивнул некромант. – Всё это нам очень пригодится. Но хотя бы следить за птенцами вы сможете? Пока они не покинут Мекамп?

– Как ты их назвал? Птенцы?.. Гм… сколько-то сможем. Но не рассчитывай, некромант, что мои парни пойдут дальше Агранны. Там горячо.

– Что значит «горячо»?

– Местные серые. Святые братья. Совсем город под себя подмяли. Многие им служат. Кто из страха, кто из корысти – Инквизиция не скупится. Мне с ними сейчас схватываться не с руки.

Рысь отвернулась. Фесс успел заметить презрительно поджатые губы.

* * *

Скамар не обманул. Уже на следующий день подоспели и проводники, и вьючные караваны с припасами. Поури двигались безлюдными тропами, в обход деревень и дорог; после уничтоженной деревни Старшая тоже избегала населённых мест. Конечно, многотысячное войско не иголка, в стоге сена не спрячешь. Слухи начали распространяться, пришлось взять восточнее, ближе к степному рубежу, где по речным водоразделам леса поднимались сплошной стеной – последний их всплеск, перед тем как окончательно уступить место степному разливу. Войско обогнуло Агранну по широкой дуге; немногие местные владетели, даже получив сведения об их движении, сочли за лучшее не лезть под ноги. Имя поури внушало священный страх даже за мекампскими рубежами.

Птенцы опережали преследователей на три-четыре дневных перехода; след их почти исчез, после уничтоженной деревни Старшая стала заметно осторожнее.

Хотя проводники исправно вели войско следом за ускользавшими посланцами Салладорца, Фесс не мог избавиться от неприятного осадка – куда лучше, если бы с ним сейчас шёл сильный отряд бывалых скамаров. Поури безраздельно преданы своей Ишхар, и – некромант полностью отдавал себе отчёт – их гибель всё-таки будет значить для него меньше, чем людские смерти. Цинично, но это так. А врать себе – последнее дело.

И тем не менее поури оставались чужими. Совсем, совершенно чужими. Скамаров Фесс хорошо понимал, а вот карликов не понимал вовсе.

Армия шла по следу птенцов, однако очень скоро выяснилось, что последыши Эвенгара оставили по себе и другую память.

Первыми тревогу подняли проводники-скамары. Среди них оказалось несколько тех, что ходили с Фессом к салладорскому некрополю; они-то и прибежали с недобрыми вестями.

– Что-что? Погосты? – насторожился Фесс, выслушав поневоле сбивчивый рассказ. – Может, просто мертвяки поднимаются, как у вас тогда было?

– Нет, господин некромант, никак нет. – Здоровенный скамар трясся от ужаса и поминутно оглядывался на мрачных карликов-поури, никогда не отходивших далеко от возлюбленной своей Ишхар. – Тех мертвяков ходячих мы б отличили. Тоже донесли б твоей милости, но без шума и пыли. А здесь… видывали мы этих мертвяков, во всех видах видывали, но такого…

Некромант и Рысь переглянулись.

– Наверняка от птенцов, папа. – Девочка-дракон редко пользовалась мыслеречью, когда оставалась в человеческом облике, но сейчас изменила собственному правилу. Ни к чему разбойнику слышать их разговор и сеять потом панику.

– Наверняка, – согласился Фесс. – Пойдём и посмотрим?

– Ты ещё спрашиваешь, пап! Огонь в горле застоялся! – задорно отозвалась драконица.

…К старому, давно заброшенному погосту-жальнику они летели, низко прижимаясь к верхушкам деревьев. Скамар не преувеличивал – давящий страх расползался по лесу, и Фесс невольно вспомнил не столь давние события, эльфийскую тень Дренданна и умирающие деревья вокруг. Здесь лес стойко встречал напор нечистой силы, вбирал её в себя, но платил дорогую цену – старые могучие великаны жертвовали собой, иссыхали, обрушивались, чтобы не пропустить тёмное облако далеко в чащу, туда, где гнездятся птицы и роют логова звери.

Некромант привычно зажмурился. Глаза мало что скажут в его профессии, во всяком случае, пока не началась рукопашная с неупокоенными.

Да, заброшенное кладбище. Здесь нет раскопанных изнутри могил, не валяются прогнившие обломки гробовых досок, не покосились возведённые над последним приютом смертных сколоченные из досок крест-накрест перечёркнутые стрелы – здесь, похоже, нашли покой сплошь добрые чада святой матери нашей, Церкви Спасителя. Но отчего же его, некроманта, берёт оторопь, когда он только задерживает свой взгляд на этом погосте?

Ответ не пришлось искать долго. Блаженной памяти Большие Комары и их кладбище, где из могил успели вырваться костяные гончие, а в подземных коконах дозревали, ожидая своего часа и кровавого пиршества, создания куда страшнее, злобнее и сильнее воскрешённых псов – костяные драконы.

Некогда в Больших Комарах Фессу пришлось рисовать круг, очерчивать его серебряным кинжалом, бормотать формулы и так далее. Где теперь тот кинжал, где посох, где любимая глефа?.. Всё сгинуло, однако взамен пришло много иного: так, ему сейчас уже почти не требовалось никаких заклятий, чтобы увидеть под безмятежным кладбищем настоящий выводок костяных драконов.