Война Мага. Том 2

– Я внимательно слушал рассказ того легата, Сежес. Мне показалось, что силы Разлома больше занимала земля и то, что на ней. Они словно расчищали себе место, а те големы, с которыми схватилась когорта, – ну, представь себе, ты собралась строить дом и свела лес; потом же надо избавиться от бревен, веток, пней и тому подобного мусора? Вот они и избавились. Оживили – идите, мол, отсюда. – Император позволил себе слабую улыбку. – А что набросились на легионеров – так ведь яблоко от яблони недалеко падает. Что ещё могли передать этим големам те, кто их оживил, если они сами – лишь сгустки ненависти и более ничто?

– Интересное рассуждение. – Сежес схватилась за подбородок. – И тоже ведь никаких доказательств, мой Император?

– Само собой, никаких, кроме лишь здравого смысла. Зачем тварям Разлома какие-то там големы, которых легко уничтожить? Против призраков бессильны копья и стрелы, я слишком хорошо помню, как та белая тень натянула нос лучшим бойцам моей Империи. Так зачем Разлому какие-то там деревяшки?

– Мой повелитель рассуждает так, словно Разлом способен думать, причём пользуется теми же категориями и понятиями, что и мы!

– Здравый смысл, Сежес. Если призрак начнёт складывать два с двумя, у него неизменно получится четыре. Как и у всех остальных.

– У него, может, и получится четыре, но какое это имеет отношение?..

– Самое прямое, – отозвался Император. – Действия Разлома обязаны подчиняться логике. Поскольку ей подчиняется весь мир, который этот Разлом пытается поглотить.

– Зачем же для этого какая-то особая логика? – Сежес наморщила лоб. – Боюсь, я не до конца постигла всю глубину мысли моего повелителя.

– Разлом – не стихийное бедствие, Сежес. За ним – чей-то разум, злобный, извращённый и совершенно не похожий на наш. Всё сходство – что и он, и мы, к двум прибавляя два, получим четыре. Не более того. Магия Разлома, как ты сама говорила, подчиняется определённым законам, законам нашего мира. И я могу ожидать, что Разлом, готовясь поглотить Мельин, пошлёт в бой самое гибельное оружие, каким только обладает. Едва ли за таковое можно считать те неуклюжие деревяшки. Так что держи свой сбор сухим, Сежес. Обещания Нерга сами по себе, а нам надо быть готовыми.

– То есть мой Император не станет подвергать этого лжепосланника пыткам? – разочарованно протянула чародейка.

– Не буду, – покачал головой правитель Мельина. – Более того, я надеюсь, что два меча лучше, чем один. Я уверен, что одними только тварями, которых можно зарубить или сжечь, дело не ограничится. Несмотря на все усилия всебесцветных.

Волшебница печально кивнула.

– Я не смогла убедить моего повелителя… но я готова прозакладывать всё, что угодно, и даже собственную жизнь – Нерг ударит нам в спину.

– Зачем им это делать, Сежес? Желай они власти, они присоединились бы к Радуге давным-давно. И, полагаю, заняли бы в ней главное место, не так ли?

– Так, – признала чародейка.

– Тогда зачем им это всё? Сидеть сиднем невесть сколько веков, и вдруг… Нет, Сежес, я рискну. Я понимаю твои опасения. У меня самого были подобные. И надо сделать всё, чтобы не оставить бесцветным какой-нибудь совсем уж соблазнительной лазейки.

* * *

Легионы встали. Дальше идти было некуда, да и незачем. Невысокая гряда холмов, каких множество в южных частях Империи, протянулась с полуночи на полдень, служа водоразделом двух небольших речек. Берега, топкие по летнему, обильному дождями времени, да высоко поднявшийся камыш. Выше по склонам гнули спину сотни и сотни легионеров, возводя палисад. Посланник Нерга объявил, что главный удар «воплощённой силы Разлома» будет направлен именно сюда.

Суетились и немногочисленные сподвижники Сежес, «прислуга сенного обоза», как их насмешливо прозвали в легионах. Но сейчас все шутки давно смолкли – дозорные с наскоро сколоченных вышек видели колышущийся серый туман, неотвратимой волной наползавший с запада. Отправленные далеко вперёд дозорные, во главе всё с тем же неутомимым и, похоже, удачливым молодым бароном Аастером, вернулись, принеся весть о высящихся во мгле громадных пирамидах; приблизиться к ним, впрочем, не удалось – никто не дерзнул вступить в серую хмарь. Никаких чудовищ никто не видел.

Тем не менее Император приказал остановить армию. Приходилось полагаться на слово Нерга – да ещё Сежес, уверявшей, что сейчас всё равно, где встретить врага.

Вокруг легионов лежала опустошённая, брошенная страна. Всё живое бежало в страхе: люди, звери, птицы; одни деревья обречённо шелестели ветвями, покрытыми яркой летней зеленью – погода стояла на диво. Даже волки, те самые, что алчно преследовали армию чуть ли не с самой Суолле, поотстали. Ягодная гряда преподала им хороший урок, но, похоже, не всем. Не проявляли себя и мятежные бароны – они отошли на север, где без особого сопротивления заняли Остраг, Хвалин и Ежелин. Малочисленные гарнизоны, верные Императору, отступили, повинуясь строгому приказу не ввязываться в безнадёжные бои.