Война мага. Том 3: Эндшпиль (с иллюстрациями)

– Постой! – вырвалось у ректора. Он повернулся, вслед – и увидел, что дорога обрывается. Просто повисает в воздухе куском серо-жёлтой ленты, обрываются и полосы золотистых рощ, и Спаситель прежним размеренным шагом направляется прямо к голубой бездне. Анэто попытался шагнуть – ноги вязли в незримом болоте. Он рванулся с яростью, изо всех сил – и его словно подтолкнула незримая рука.

Анэто оказался за спиной у неторопливо шагающего Спасителя. И взглянул прямо в бездну.

Белые росчерки облачных кос над темноватой синевой морей. Коричневое, жёлтое и зелёное. Эвиал?.. Анэто вгляделся, до рези в глазах – нет, он не узнавал знакомых по картам очертаний.

Не Эвиал. Просто некий мир. Где тоже растут деревья, где наступает осень, одевающая их в золотые погребальные саваны. Где пролегли мокнущие под дождями, глинистые просёлки, а по сторонам – сероватые бревенчатые избы. Где тоже живут люди, неведомыми путями разошедшиеся по вселенной, исполинской, куда обширнее любых, самых смелых представлений мудрецов Ордоса.

Спаситель шагнул вниз.

Анэто рванулся следом.

Нет, это не Эвиал. Что-то совсем другое.

Городок: купола, глинобитные побелённые стены, узкие полукруглые оконца. Сушь, пыль, погибшие деревья, кора обвалилась, обнажив белую плоть стволов. Прямо на улице – иссохшие тела. Люди, кошки, псы…

Церквушка – из той же побелённой глины. Невысокий шпиль венчала, правда, не перечёркнутая стрела, как в Эвиале, а просто косой крест.

Анэто вгляделся – небольшой храм пропорциями и очертаниями подозрительно напоминал кафедральный собор, известный всякому, кто хоть раз побывал в Святом городе.

У входа, не закрытого дверью, тела лежали особенно густо. Люди… по виду. Правда, пальцев у них было только четыре, а не пять, глаза – большие и круглые, словно здешние обитатели вели ночной образ жизни; но всё равно – это были люди или кто-то очень к ним близкий.

Спаситель остановился, повернулся к Анэто и выразительно повёл посохом, словно предлагая магу полюбоваться жуткой панорамой.

– Да, да. Ужасно, кошмарно. – Ректор сам поражался, откуда у него берётся смелость вот так запросто говорить с Ним.

Спаситель простёр посох – и по глиняным стенам побежали трещины. Домишки стали оседать, обваливаться внутрь, вздымая облака едкой желтоватой пыли. Последней рухнула церковь.

На поверхности не осталось ни одного неприкрытого тела.

Спаситель оглянулся по сторонам, его взор нашёл Анэто… и иллюзия стала рушиться.

Ледяной ветер в лицо; и знакомое уже чувство – всё существо Анэто сейчас раздирали на мелкие части. Со всех сторон надвинулась чернота, исчезла фигурка Спасителя, и вместо него появилась прежняя сущность – исполинская, неохватываемая никакими человеческими знаниями и мудростью, непостижимая, непобедимая…

Но сейчас Анэто был не один и готов к борьбе.

Правда, кто-то решил иначе.

– Почему?! – завопил маг, когда в лицо плеснуло новой волной холода – смывшей все иллюзии и видения. Он вновь стоял на твёрдой земле, под раскидистыми ветвями Нарна; под ногами яростно пылали слепяще белым пересекающиеся линии магической фигуры.

Эльфы пели. Бесконечно тянули всё те же повторяющиеся, завораживающие рулады. Вейде замерла, руки воздеты, волосы взметнулись и колышутся, словно раздуваемое ветром пламя. Небеса над Нарном черны и непроглядны, звёзды исчезли, невесть откуда наползли сплошные облака.

Собирался дождь.

« Стой и не шевелись!»

«Я… стою… но ты…»

«Мы всё видели, – резал неслышимый для других голос Вейде. – Ты нашёл Его. И увидел Его намерения. Разрушить пустой город и похоронить мертвецов – что может быть красноречивее?»

– И это… это… – задыхался Анэто, – это всё?! Увидеть… и всё?! Только ради этого?

«Молчи! – почти что взвыла Вейде. – Ну конечно же, нет, безумец! Заклятье продолжает действовать!»

Анэто потряс головой, пытаясь унять головокружение. Через него сейчас прочь из Эвиала устремлялась огромная мощь, способная обрушить во прах весь Железный Хребет с Пиком Судеб в придачу. Куда Вейде нацеливала её? На Него? Она метила в Спасителя?!

Магу казалось, что неведомые заклятья эльфийской королевы вползают на него, деловито суетятся, словно ядовитые многоножки, устраиваются в каком-то сложном, им одним ведомом порядке, сухо пощёлкивая устрашающими крючковатыми челюстями. Одна многосуставчатая лапа цеплялась за другую, хвосты изгибались и переплетались, так что Анэто вскоре почувствовал себя с головы до ног покрытым шевелящейся отвратительной массой.

«Стой и не двигайся!» — яростно повторила Вейде.