Война мага. Том 3: Эндшпиль (с иллюстрациями)

– Вот и посмотрим, есть ли разница между некромантией и магией Святого Слова, – бодро отозвался

Фесс, хотя, конечно же, никакой особой бодрости он сейчас не испытывал.

За его спиной раздался каркающий смех. Хохотал преподобный отец Этлау, и вся свита понтифика уставилась на него, словно он живьём вернулся из Серых Пределов.

– Ах, дорогие мои, – отсмеявшись, Этлау утёр проступившие слёзы. – Не того вы боитесь, не того. Что вы скажете Ему, когда Он уже совсем скоро явится сюда судить нас по делам нашим?

– Предпочту думать об этом, когда мы опрокинем Клешни, – раздражённо оборвал пленника Его святейшество. – Не отвечайте ему, чада мои. А ты, греховодник, думай о том, что раскаянием и подвигом во славу Спасителя нашего ты можешь облегчить себе ношу – перед тем же Судом, о котором сам и толковал.

Этлау криво ухмыльнулся и ничего не ответил. Ближе к порту людской поток стал слабеть.

– Где все остальные полки Курии? – безо всякой почтительности спросил Фесс у первосвященника. – Пусть оставят на стенах только боевое охранение, всех прочих сюда, в порт, немедленно!

– Они и так уже здесь, – вместо отвернувшегося понтифика ответил всё тот же бреннерец с воронёным ятаганом. – Не считай нас глупцами, некромант.

«Только бы Рысь выполнила то, о чём я её просил! – мысленно взмолился неведомо кому Фесс. – Только бы не решила, что её долг – освобождать меня!»

– Летит! – выкрикнул другой воин, вскидывая руку.

С нарастающим свистом, таща за собой шлейф рассыпающихся в разные стороны искр, словно праздничная шутиха, с неба низринулось катапультное ядро, пущенное с одной из имперских галер. Брызнула пробитая черепица, а миг спустя запертые ставни и двери вылетели, из окон вырвались клубящиеся струи пламени. Дом осел, словно проваливаясь в подвал, кирпичная пыль смешалась с клубами чёрного, чернее ночи, дыма.

– Вот так они и лупят, – гаркнул прямо в ухо Фессу бреннерец с ятаганом. – И что ты тут сделаешь?

Некромант только сжал зубы.

По счастью, подобных взрывающихся ядер на город обрушивалось не так много, иначе и штурмовать Аркин не имело бы никакого смысла, большинство содержало обычную горючую смесь, воспламенявшую деревянные стены и тесовые крыши, но бессильную против каменных бастионов. Однако она заливала площадки, где помещались метательные машины защитников Аркина, захлёстывала в бойницы, и люди корчились, охваченные пламенем, тщетно сдирая с себя горящую одежду; иные, в поисках спасения, прыгали с пристаней и пирсов, но пламя это оказалось поистине чародейским – оно жило и жгло даже под водой.

Две или три галеры тонули, пробитые пущенными с набережных камнями, однако остальная армада, тёмная, без единого огонька, продолжала с устрашающей методичностью изрыгать начинённые горючим ядра на беззащитный город.

Даже отлично видевший в темноте Фесс не мог определить, сколько же судов собралось тут.

Некромант, понтифик и его свита поднялись на одну из припортовых башен – высокая, она не отличалась изяществом, зато стены её отличались толщиной, а крышу покрывало дорогущее листовое железо. Видя, какие костры пылают на шатрах других башен, Фесс в душе возблагодарил предусмотрительность предшественников нынешнего архипрелата и щедрость их кастелянов, сделавших, по крайней мере, эту более-менее устойчивой к огню.

Тьма перед ним пялилась на некроманта миллионами глаз – знакомое чувство, но сейчас что-то изменилось, в отличие от того же Скавелла он не чувствовал Её присутствия, словно Обитающая за Чертой отступилась от своих собственных клевретов.

Сегодня Эвиалу не грозил никакой Червь, сегодня – честный бой один на один. Но тогда справиться с чудовищем ему помогла сама Сущность, намекая, что и у неё имеются враги. Он давно отринул союз с нею, хотя…

Хотя до сих пор носит возле самого тела нечто из Чёрной башни.

Частицу приснопамятной клепсидры. Чёрный каменный шестиугольник с выгравированным на нём изображением той самой твердыни Тьмы, что неведомым образом возникла на покрытом льдами островке прямо напротив обиталища несчастного старика Парри.

Долгие месяцы странная памятка оставалась с некромантом, никак и ничем себя не проявляя. Сейчас Фесс смотрел на неё, и ему чудилось, что завеса непроницаемого мрака на западе начинает понемногу расходиться, что сквозь колышущиеся серые миражи он различает нечеловечески прекрасное женское лицо – но при этом отнюдь не принадлежащее Кларе Хюммель.

– Ты отверг меня и моё дело.

– Если твоё дело в том, чтобы умертвить этот мир…

– У меня есть право решать.

– Я не признаю его. Ни твоего, ни чьего-либо ещё.

– Даже права Богов? – в бесплотном голосе послышалась усмешка.

– Даже права Богов, – слова выговаривались легко и свободно, словно сами собой. – Если таковые, конечно же, существуют.