– Сфайрат, – кивнула рыжеволосая молодая женщина с точёным профилем и высокими скулами. Аэсоннэ они словно бы не замечали.
– Менгли.
– Сфайрат, – самый высокий из мужчин со снежно-белыми прямыми волосами до плеч.
– Эртан.
Драконы один за другим приветствовали собрата, он в ответ кланялся, называя их по именам.
– Ты позвал нас, брат, – вновь заговорил Чаргос, когда церемонии наконец закончились.
– Позвал. Зачем – будет говорить он, – Сфайрат кивнул на некроманта.
Фесс шагнул вперёд. Семь пристальных взглядов, настороженных и не слишком добрых. Впрочем, чего ещё ожидать от драконьего рода?
– Многомудрые, позвольте мне начать без предисловий. Позвольте также опустить кое-какие доказательства, иначе речь моя затянется на часы… – В горле пересохло, но сердце билось ровно. – У нас есть шанс покончить с проклятием Западной Тьмы. Не когда-то в будущем, а здесь и сейчас.
– Достойно, – хладнокровно заметил Эртан.
– Более чем, – кивнула медноволосая драконица.
Дальше стало легче. Фесс говорил короткими, рублеными фразами, говорил о давно уже обсуждённом – о сборе Тёмной Шестёрки, о прорыве к самой Сущности, об Аркинском Ключе и о том единственном шансе, что им выпал. Он не умолчал об утраченных Мечах, о Кларе Хюммель и собственном поражении.
– Ну и? – нетерпеливо перебил его Сфайрат, стоило некроманту на миг перевести дух. – Ты ведь нам так и не объяснил, Фесс,
Фесс глубоко вздохнул. Да, дракон прав. Он сбился, не досказал свой план до конца, а теперь ещё и Салладорец.
– Минуту, – подняла руку ещё одна из дракониц, изумрудноволосая Вайесс. – Пробивающийся сюда чародей – он уже довольно глубоко. Брат Сфайрат, если ты предполагаешь что-нибудь предпринять, это уже пора сделать.
– Пожалуй, – помолчав мгновение, согласился хозяин Пика Судеб.
– Но прежде чем мы отправимся, – Сфайрат шагнул к Рысе, положил руку ей на плечо. – Нас восемь, братья и сёстры. Восемь, а
Юная драконица стояла ни жива ни мертва, совсем по-человечески залившись краской до корней волос.
– Дочь Кейден? – резко проговорила Менгли. Шагнула вперёд, взяла Рысю за подбородок, пристально всмотрелась в глаза. Аэсоннэ не дрогнула, спокойно выдержав этот взгляд.
– Ты можешь гордиться, Редрон, – бросила рыжая драконица, почти оттолкнув юную товарку. – Красивая дочка.
– А ты всё ревнуешь, Менгли, – спокойно отозвался молчавший до этого мужчина – с серебристого оттенка волосами, напоминавшими волосы Рыси.
– Я…
– Прекратить! – Рык Чаргоса, к изумлению Фесса, возымел действие. – Потом будешь сводить счёты, Менгли. Редрон, дразнить её станешь тоже потом. Сперва дело. Аэсоннэ, у нас нет времени на должные церемонии и обряды. Сфайрат за тебя ручается. В бой мы пойдём вместе. Если ты струсишь, я сам убью тебя, разорву в клочья, сожгу и разметаю твой прах над Морем Ветров, поняла? И тебя не спасёт даже временное посвящение.
– Я не боюсь, могучий Чаргос, – Рысь гордо вскинула голову. – Мама сказала мне из моей крови, что и как я должна буду сделать. Не сомневайся, я не отверну и не струшу. – Она взглянула прямо в глаза старшему дракону. – Тебе не придётся портить зубы о мою чешую.
– Дерзка, – усмехнулся Чаргос. – Что ж, я встану с тобой в одном кольце. Ты, Эртан?
– Да. Кто знал Кейден и знает Редрона, не усомнится в их крови.
– Да. Да. Да, – один за другим повторяли драконы и драконицы. Менгли колебалась дольше всех, но наконец и она нехотя выдавила «согласна».
– Тогда идёмте, сёстры и братья, – Сфайрат шагнул к выходу. – Некромант, инквизитор, оставайтесь здесь. Север, ты тоже. И если дела наши обернутся скверно, мы вспомним о твоей жертве.
Гном молча и с достоинством кивнул.
– Он вызвался добровольно? – уважительно взглянула на Севера рыжая Менгли. – Тогда действительно у нас есть шанс. Такая жертва даёт очень много силы, куда больше, чем просто воющий от ужаса раб, притащенный на верёвке и зарезанный.
– Мы пойдём одни, – повернулся к некроманту Чаргос. – Вы – только помеха. Нет, даже и не возражайте. Драконам не впервой останавливать зарвавшихся чародеев. Не думайте, что на наши кристаллы никто и никогда не посягал.
Некромант пожал плечами, отец Этлау выразительно воздел руки к небу, то есть к потолку огромной пещеры, откуда всё чаще и чаще сыпались камешки. Впрочем, с каждой минутой они становились всё крупнее.