Война мага. Том 4. Конец игры. Часть 2

Они поднимались всё выше, пронзая толщи аэра, всё наливаясь и наливаясь силой. Мессиру Архимагу не требовалось при решении задачи сохранять жизни каких-то там смертных. Ну, или бессмертных, всё равно.

От пламенных воронок по земле кругами расходилась смерть. В разных обличьях, быстрая и медленная, лёгкая и мучительная; оживали тени тех, кому некогда посвящались эти алтари, храмы и жертвенники, забытых, оставленных в небрежении – и оттого тем более страшных в неистовой жажде отомстить.

Мессир Архимаг знал, где искать помощников. И, главное, каких.

Закрыв глаза, раскинув руки, Игнациус видел и ощущал сейчас весь Эвиал. Видел, как вырвавшиеся из смерча свирепые призраки – ни рук, ни ног, одни разинутые пасти – окружают какую-то эгестскую церквушку, врываются внутрь, не обращая внимания на перечёркнутую стрелу Спасителя, впиваются в тела, мигом очищая костяки от плоти.

На далёких и цветущих островах Огненного архипелага камни выпускали лапы, отращивали щупальца, воспаряли в воздух – чтобы хватать разбегавшихся обитателей крошечных рыбачьих деревушек.

И то же самое творилось в Мекампе, Салладоре, Эбине, Аррасе, Семиградье, в Кинте Дальнем, где поднявшиеся из морских глубин твари огромными трезубцами раскалывали пытавшиеся спастись бегством пиратские корабли, акульими пастями выхватывая из воды барахтавшихся человечков.

В степях Замекампья. В Харре. В Синь-И.

Устоял лишь Зачарованный лес, да в опустевших Вечном и его соседе, Нарне, смерчи Игнациуса не нашли добычу.

Но эльфья твердыня мессира Архимага не волновала. Пусть, прочность его ловушки это не нарушит. Его план допускал малую степень отклонения и неравномерности в действии заклинания.

Чёрная броня Эвиала стремительно восстанавливалась, прорехи и разрывы заполнялись. Стороннему наблюдателю показалось бы, что глобула закрытого мира вновь сама собой замыкается.

Трое сражавшихся, Спаситель и двое Его врагов, что-то почуяли. И разом остановились. А вот Шестеро других, нацелившихся на Кларины Мечи, продолжали спуск, уверенные в себе и в победе. Наверное, видели именно то, что ожидали увидеть, обещанное, напророченное.

Он стоял открыто, ни от кого не прячась и не таясь. Да и чего таиться? Бросившихся к нему Динтру и его соратников играючи подхватил вынырнувший прямо из земли иссиня-чёрный ковёр, вернее – тончайшее, как шёлк, покрывало, мигом потащившее их вверх. Дракон и летучий змей попытались было вырваться – напрасная попытка, на их пути лишь воздвигались новые стены. Сверкнул голубой клинок Динтры и даже пробил тёмный шёлк – но прореха тотчас затянулась, и невидимые руки поспешили наложить заплату крест-накрест.

Такие же чёрные паруса развернулись вокруг шестерых Падших – теперь-то они сделаются падшими не только на словах.

Пленники, конечно, пытались сопротивляться. Но не зря мессир Архимаг провёл столько времени в собственном кабинете, вычерчивая, рассчитывая и планируя. Эвиал примет на себя каждый нацеленный в Игнациуса удар, оборачивающийся лишь новыми жертвами и, следовательно, большей крепостью стен ловушки.

Молодые Боги заметались. «Ага, поняли наконец, что дело пошло как-то не так?» – злорадно подумал Игнациус. Ему хотелось пуститься в пляс, он с трудом удерживался – нельзя портить долгожданную победу столь недостойным поведением.

А те двое, наверное, считавшие себя «истинными хозяевами Упорядоченного»?

Игнациус видел лишь коричневокрылого сокола, но чувствовал и присутствие второго, к кому так и напрашивалось прозвание «Ярый». Его кипящий гнев и неистовство мессир Архимаг ощущал, словно испепеляющий жар. Сокол же, напротив, оставался холоден и невозмутим. В нём хозяин Долины вдруг разглядел нечто родственное – наверное, такую же страсть к дотошному, скрупулёзному планированию.

На них тоже со всех сторон надвигались чёрные паруса, словно несчётные фрегаты и каравеллы, несомые всеми ветрами Эвиала разом.

Сокол издал резкий клёкот и мгновенно изменился: в воздухе неподвижно завис человек в тёмном плаще, безо всякого оружия, по крайней мере на виду.

Игнациус ощутил на себе взгляд – пристальный, проникающий до глубины и пробирающий до печёнок. Пусть, мессир Архимаг готов к этому. Ловушка такой силы неизбежно выдаёт насторожившего её, прятаться бессмысленно.

…Конечно, они сопротивлялись. Что и как сделали пленяемые боги, Игнациус не разобрал, да он и не рассчитывал. Зато его зеркало сработало как надо, отразив нацеленные и в чёрные паруса, и в него самого удары – где-то на окраинах Эвиала к небу взметнулись чудовищные протуберанцы пламени.

– Давайте-давайте, – вырвалось у мессира Архимага.

Каждый миг множил число пожранных его магией жертв, ответ богов только прибавлял ему силы. Ну, давайте же, вдарьте ещё, как следует! Я ведь так долго разрабатывал эту систему!.. Покажите себя во всей красе, испепелите этот мирок совсем, мне он больше не нужен!

Забывшись, Игнациус вопил и подпрыгивал, грозя небесам сухоньким кулаком.