Война магов

— Вели ему возвертаться, воевода! — втиснулся в разговор Пахом. — Стрела у него в ноге, кровищи почти ведро потерял, того гляди свалится. Куда ему опять в сечу? И так в седле чудом сидит!

— Правда ли, Андрей Васильевич? — повернулся к князю воевода.

— Дядька, молчи! Коли всех трусостью попрекал, поворачивать мне не след. Авось, еще пару крымчаков с собой в могилу прихвачу. Мы сюда драться пришли, а не болячки считать. Вперед!

Татары ушли недалеко — всего в десяти верстах, перед Шаропанью, скромным притоком Упы, воины опричной тысячи увидели впереди шевелящуюся массу, в которой то и дело поблескивали то наконечник копья, то начищенная кираса, то округлый железный шлем.

— С Богом, и на мою долю басурманского племени хватило. — Князь Вяземский перекрестился и нацепил на шлем личину: металлическую маску в виде улыбающегося лица. На фоне черных доспехов золотая улыбка выглядела воистину демонической. Андрей закрыл лицо бармицей.

— Татары! — вскинул над головой меч воевода. — Смерть! Смерть! Смерть!

— Татары! Смерть! Держи-и! Умрем! — раздавались то тут, то там в мчащейся галопом лаве грозные выкрики, кто-то и вовсе залихватски засвистел.

— Двое! Каждому! — как мог громче напомнил Зверев и опустил копье. Справа и слева стальные наконечники нацелились на извечных воров, убийц и грабителей земли русской, на ненавистное племя, подобно клопам живущее на чужой крови. — Всех! До последнего!

И тут случилось невероятное: вражеское войско вместо того, чтобы ударить навстречу, прыснуло в стороны, подобно рыхлому пуху разлетаясь из-под удара. Некоторые татары развернулись и кинулись с крутого, но не очень высокого берега в реку, другие поскакали в стороны вдоль Шаропани.

— Держи-и!

— Лови их, держи-и!

Плотный строй русской конницы тоже начал рассыпаться — бояре старались охватить крылом как можно большее пространство. Зверев же скакал по центру, а потому вылетел к берегу и осадил чалого на краю полуторасаженного обрыва. Крымчаки уже выбирались на противоположный берег. Андрей воткнул копье в землю, дернул к себе колчаны саадака. Кольцо, браслет, лук… Стрелы одна за другой взвились в воздух. Неудобные, треххвостые, слишком толстые и короткие, они упрямо не желали находить цель, летя куда угодно, но только не в татар.

— Своих, что ли, узнают? — прошипел князь, в очередной раз натягивая тетиву. — Есть!

У крайнего татарина из спины, чуть ниже ребер выросла стрела, и он медленно качнулся вбок, после чего выпал из седла. На пределе дальности еще одна стрела попала в основание шеи другому крымчаку.

— Второй, — тихо отметил Зверев, пошарил в опустевшем колчане, вздохнул и вернул лук в саадак. Воткнутое в землю копье упало — князь резко наклонился, пытаясь подобрать его с земли…

* * *

— Пахом, горячо! — Придя в себя, Андрей обнаружил, что заботливый дядька пытается накормить его бульоном из деревянной мисочки. — Думаешь, коли человек в беспамятстве, так его и варить живьем можно?

— Прощенья просим, княже. — Холоп отхлебнул немного сам и пожал плечами: — А мне вроде и ничего.

— Так тебе лет-то сколько, дядька? Мозоль, поди, на языке натер, вот ничего и не чувствуешь.

— Хочешь не хочешь, Андрей Васильевич, а мясного тебе надобно употреблять поболее. Иначе ни силы, ни крови не вернешь.

— Ну так и дал бы окорок копченый! Чего водичкой поишь?

— Ты же в беспамятстве, княже.

— Я-а? Как же ты тогда со мной разговариваешь?

— Все шутишь, княже? — поднялся Пахом. — Ладно, пойду убоины принесу. А ты пока сбитня выпей. Пить тебе тоже надобно много.

— Какой же это сбитень? — заглянул в миску Зверев. — Это же бульон!

— Уж какой есть, княже, — ухмыльнулся холоп и направился к двери.

— Постой! А где это мы?

— В Туле, Андрей Васильевич. Как ты свалился, мы тебя сюда доставили. Воевода светелку отвел просторную.

— А опричники? Тысяча опричная где? — поправился князь.

— Здесь, под стенами стоят. Но не все. Многие бояре татар по окрестностям ловят, иные вслед Девлету пошли.

— Хорошо. — Андрей залпом осушил миску и откинулся на подушку. — Тогда можно и поваляться.

Он закрыл глаза, но едва ощутил сонливость, как над головой кто-то вежливо покашлял. Зверев открыл глаза и попытался привстать.

— Афанасий Иванович? Как там дела? Что татары?

— Ну нету у меня столько татар, — развел руками князь Вяземский. — По два на каждого не споймать!

— Неужели обманули меня с басурманами?

— Не обманули, — успокоил воевода. — Полона мы наловили изрядно, все одно сказывают. Было их, стало быть, триста сотен. Поклялся им некий изменник, что нет ныне ратников на землях русских, что громить и разорять нас можно невозбранно. Эх, знать бы, что сие за паскуда?! На кол бы посадить, да потолще, дабы месяц издыхал! И откуда измены столько в отчине нашей, княже, ума не приложу… Кабы не ты с упрямством своим, кабы не задержались мы у Коломны, много бы крови пролилось, много бы разора случилось. Ох, много… Да, а государь сказывал, что повелевает и тебя в тысячу избранную зачислить. Дабы сие наградой стало тебе за храбрость.