Война. Мифы СССР. 1939–1945

«Он сообщал Москве все, до мельчайших подробностей: кто, где, когда и сколько. Именно его информация определила исход Курской битвы, да и не только ее. Агент советской разведки в Третьем Рейхе, псевдоним — „Вертер“. Самый компетентный человек, сидевший на всех совещаниях рядом с Адольфом Гитлером, по существу, решивший исход войны, так и ушел в небытие без воздаяния и славы, оставшись неизвестным солдатом Второй мировой».

Это из аннотации к книге «Тайная жизнь Мартина Бормана»[371]. Как вы догадались, «Вертер» — это Борман. «Доказано» сразу двумя «выдающимися исследователями» — британским и российским.

Нет человека — нет проблем. А вот когда нет трупа видного нациста — проблемы есть, тут же он обрастает совершенно фантастической мифологией.

Борман был ранен 2 мая 1945 года, пытаясь бежать из Берлина, и тут же принял цианистый калий, чтобы не попасть в плен. Хотя нет, Борман был спасен и доставлен на аэродром для отправки в Москву. Бормана завербовала и спрятала британская разведка (после войны). Нет, Бормана завербовал сам Сталин (еще в 20-е годы), и тот стал прообразом Штирлица.

После войны Борман жил не тужил в Парагвае, Аргентине, в Англии, Советском Союзе, на даче в Переделкино, нет — в санатории ЦК в Крыму. Одновременно.

Все эти феерические версии стоят друг друга.

«Не так давно в Москве на Лефортовском кладбище была обнаружена могила с надписью „Мартин Борман. 1900–1972“». Отталкиваясь лишь от совпадения имени-фамилии и года рождения на какой-то могиле, сняли и показали по Первому каналу целый фильм — «Мартин Борман. Советский шпион…» (2004).

Логика авторов примерно такая: серый кардинал Третьего Рейха, получается, специально всю жизнь творил преступления и уничтожал миллионы — лишь бы не быть разоблаченным стариной Мюллером.

Слава богу, что нашли абсолютно достоверные доказательства смерти фюрера и Геббельса. Правда, изрядно обгоревшие.

Воспоминания перед казнью

Фельдмаршал Вильгельм Кейтель — именно он подписал акт о капитуляции Германии — был повешен в октябре 1946 года. Ожидая исполнения приговора, он писал воспоминания[372].

«22 апреля мы с Йодлем (он тоже подписал капитуляцию и тоже был повешен. — В. М.) прибыли на доклад в бункер фюрера… Я попросил фюрера о беседе… Как это уже не раз бывало, он не дал мне произнести и двух слов и заявил примерно следующее:

„Знаю, о чем вы хотите со мной говорить. Нужно определяться с решением. Решение уже принято: я остаюсь в Берлине и буду защищать город до последнего“».

Кейтель начал возражать, говорить, что это безумие, что необходимо покинуть Берлин ближайшей ночью, чтобы обеспечить руководство армией и страной. Гитлер упорствовал, словно окончательно обезумев.