Война, мир и книги

Начнем с крепостничества. Применяя к нашим реалиям идеи Чарльза Тилли, автор утверждает, что оно утвердилось у нас прочно и надолго отнюдь не из-за «рабской культуры», наследия ордынского ига или вотчинного характера русского государства. Причина – в потребностях обороны страны, точнее, в трудностях ее финансирования. Военная революция XIV–XV веков, связанная с распространением огнестрельного оружия, заставила европейских монархов отказаться от феодальных ополчений как основы своих армий в пользу наемных солдат. Это потребовало гигантского увеличения военных расходов, на что оказались способны немногие. На Руси отсутствовали богатые города и финансовый капитал, а также месторождения драгоценных металлов, зато в избытке имелась земля. При Иване III неэффективные боярские феодальные ополчения уступили место профессиональным военным, обязанным московскому князю службой в обмен на предоставление помещикам земли и прикрепленных к ней крестьян. Возможно, за образец была взята турецкая или молдавская помещичьи системы.

Постепенно возник самоподдерживающийся механизм: поместная система укрепила армию, что позволило побеждать врагов и присоединять их земли, а новые территории использовались для раздачи помещикам, составлявшим костяк армии. При Иване IV к помещикам добавились стрельцы, на содержание которых пришлось вводить специальный налог, но денег все равно не хватало, поэтому стрельцам пришлось совмещать службу с торгово-ремесленной деятельностью. Эффективность такой полупрофессиональной армии сильно уступала западноевропейским наемникам, а основу русского войска по-прежнему составляли помещики.

Другой «русской ловушкой» Травин считает отсутствие Реформации. В Европе урбанизация и формирование городской буржуазии создали обширный рынок для «духовных предпринимателей» – преобразователей церкви. Пока их подвижничество прельщало только низы общества, Риму удавалось их подавить. Реформация Лютера удалась не столько из-за высокой медиатизации Европы (привет Гутенбергу!), сколько благодаря союзу с немецкими князьями, увидевшими в протестантизме свой шанс ослабить императора и присвоить церковное имущество и доходы. Этот странный союз имел много последствий, среди которых – подрыв церковной монополии на истину, освобождение умов для научного поиска и усиление капиталистического духа. В России при слабости городов и ограниченности контактов с Западом «духовные предприниматели» не смогли заключить союз ни с монархом, ни с князьями и потерпели поражение. Вместо Реформации у нас произошел Раскол, обусловленный совершенно другими причинами. В ходе Русско-польской войны за Украину перед Москвой замаячила перспектива превращения из периферийного царства в настоящую православную империю, но это требовало унификации обрядности с греческими – нормативными для украинцев, молдаван и других православных – образцами. Церковная реформа Никона была нацелена на устранение препятствий на пути к такой империи, чему противились консервативные низы общества. Старообрядцы не стремились к обновлению веры, они пытались сохранить национальную русскую церковь во всей ее косности и замкнутости.

Третий сюжет книги посвящен формированию современной государственности на базе средневековой феодальной раздробленности. Этот процесс стал следствием взаимодействия трех социальных сил: городских слоев (бюргерства), наемных армий (выигравших историческую конкуренцию у феодальных ополчений) и Реформации, ставшей духовной опорой государей в тех случаях, когда им для обеспечения устойчивой власти не хватало грубой силы. «Предприниматели, сформировавшиеся в ходе коммерческой революции Средних веков, создали финансовую базу для наемной армии. Военные предприниматели непосредственно эту армию создали и отдали в руки предпринимателей, строивших модерное государство». «Духовные» же предприниматели сформировали идеологию, мобилизовавшую сторонников нового государства и легитимировавшую его. На следующем этапе это государство взяло под контроль коммерсантов (через проведение меркантилистской политики), устранило независимых «духовных предпринимателей» (через репрессии) и установило монополию на насилие, уничтожив военное предпринимательство.