Война миров

Она не ответила. И правильно: эта фраза не на ответ была рассчитана, а на впечатление. Битая жизнью девчонка не станет так примитивно хвастаться.

После паузы в тридцать секунд я вздохнула:

— Веста, у меня уже есть два нарушения. Я не хочу ни во что вписываться, потому что еще одно — и прощай, лицензия.

— Понимаю, — хладнокровно ответила она. — Я не поручаю новичкам того, что может быть интересно полиции. Но я требую очень высокого качества работы. Смотри, какой расклад. В понедельник с утра отвезти детей сеньоры Барки в школу, потом заехать на рынок и купить для сеньоры свежую рыбу, после полудня катать сеньору, куда скажет — она иногда ездит в клуб и к психотерапевту, ну и по магазинам, это святое. В пятницу забрать детей из школы. В воскресенье доставить матушку сеньоры в церковь. И все это — имея в виду, что есть очень много людей, которые хотели бы похитить детей, убить старушку или предъявить кое-что сеньоре. Сеньора чудовищно разговорчива, рот не закрывается. Старушка набожна и на дух не выносит атеистов. Дети — двое мальчишек, тринадцати и одиннадцати лет, и девочка десяти лет. Как все дети, они уважают тех взрослых, которые в теме их интересов. Их возила Кора. Она со всеми ладила. Кора вышла замуж и оставила работу. Сеньора Барка очень любила Кору и даже пришла к ней на свадьбу. Но теперь сеньору некому возить. Я предложила ей найти личного водителя — она не хочет. Никогда в ее доме не было машин, и не будет, так она решила. Ей нужна проверенная таксистка. И таких ей могу рекомендовать только я. Клиенток, подобных сеньоре Барке, у меня хватает.

— У меня нет дневной лицензии.

— Придется раскошелиться. Оно того стоит. Если проблема, могу дать взаймы.

— Я еще не согласилась работать на тебя.

Веста медленно и опасно улыбнулась:

— Знаешь, чем я отличаюсь от многих-прочих?

— У тебя хорошая репутация, — нейтрально ответила я.

Она мягко засмеялась:

— Я могу назвать тебе десяток людей с безупречной деловой репутацией. Но таких, как я, больше нет. — Помолчала. — Я не беру процент со своих девочек. Мне ты будешь должна ровно столько, сколько берешь взаймы. Я даже проценты не начисляю.

— Такая богатая?

— Такая умная. Поэтому и богатая.

— И чем я так интересна для тебя?

— Тем, что ты не воровка.

Я сделала удивленное лицо.

— Сотни девочек из провинции едут в Мехико каждый месяц. Они мечтают найти богатого мужа, хорошо устроиться в жизни. И на пути к своей цели не считаются ни с чем. Обчищают клиентов и уводят мужей. Соблазняют сыновей и не гнушаются нелегальной проституцией. И лишь одна из тысячи девчонок пригодна к бизнесу. Но из того малого числа, кто пригоден, очень мало тех, кто еще и умеет работать. И таких девчонок быстро подгребают под себя местные воротилы. Ты думай. Предложения лучше, чем мое, ты не получишь. Я знаю, что тебе предложат другие.

— Твое предложение слишком хорошо, чтобы быть правдой.

— Поэтому девочки от меня уходят только замуж.

Я недоверчиво усмехнулась:

— Не верю. Не может быть, чтоб было так хорошо. Да, я выросла в деревне. Но это не значит, что я верю в сказки. Так не бывает, чтобы за хорошую работу надо было только работать. И ни тебе участия в «клубных делах»…

— Этого я не говорила.

— Ага.

— Обычно я не беру новеньких на такие мероприятия. Но если хочешь сразу влиться в команду…

— Что нужно?

— У меня тоже есть конкурентка, как и у твоей приятельницы. И у нее тоже есть претензии. На мой взгляд, бестолковые. Это рынок, детка, кто делает лучшее предложение, тот и загребает всю прибыль. Хочешь обскакать меня? Не вопрос. Предложи клиентам услуги лучше моих, а не требуй, чтоб я убралась из района.

— Разумно. И где, когда?

— Значит, готова поучаствовать?

— Если там не будет дур, которые вызывают полицию, схлопотав пару оплеух.

— Полиция исключается. Проблемы не нужны никому.

— Тогда… — Я выразительно оглянулась на стойку бара. Там оставались уже только три девицы, и те были мрачные. — Долг платежом красен.

— Подъезжай завтра. Сюда. К шести вечера.

…Этой ночью я не работала. Я вынослива и тренирована, но нормальная девушка после таких передряг хочет как минимум отоспаться. Не стоит показывать всем, что для меня это — не передряги, а так, рабочие моменты.

Веста. Веста все-таки будет наша.

И пожалуй, это будет поважней знакомства с семейством Вальдесов.

* * *

Я вела машину предельно нежно, но при каждом маневре Веста вздрагивала и шипела сквозь зубы. Она сильно побледнела, виски намокли от пота. Бледность ее объяснялась болью, а не кровопотерей. Рана выглядела, конечно, страшно, особенно на взгляд человека, который с хирургией дела не имел. В действительности прямой угрозы для жизни нет. Раз Веста до сих пор в сознании — ничего важного не задето.