Война миров

Сперва меня хотели подмять, так сказать заставить уйти под руку Союза, чтобы я стал им своим, но я всегда держался обособленно и так же вёл себя и тут. От всех попыток вербальной и невербальной вербовки я отклонялся, так что со временем отстали. Дальше, насчёт сотрудничества. Золото, а я передал полный список, вызывало даже у Сталина состояние шока, количество поражало. Потом всё же мы пришли к соглашению, это было на девятый день, и я за один раз с помощью средней грузовой платформы доставил всё золото, и восстановленного лейтенанта в Москву. Кстати, лейтенант только в столице и очнулся. Его сразу увели врачи на исследование, поэтому поблагодарить он меня не смог, хотя и рвался, как я потом узнал. Правда, омоложение вызвало у него неоднозначную реакцию, похоже, он ещё сам не знал, как на это реагировать, но бонус, а это восстановленная стопа, его только радовал.

Показывать технику и аппаратуру космического мира я как не собирался так и не собираюсь. Мелочь ещё реально, но не грузовые и другие летательные аппараты, и уж тем более оружие, так что для местных так и оставалось загадкой как я перемещаюсь по стране. Золото я сгрузил на поляне в лесу, тут же и вылеченного лейтенанта в полной форме, с пистолетом в кобуре, но без одного сапога, он у него изначально отсутствовал. Спрятав платформу, я вызвал людей Сталина, те взяли под охрану не только поляну, но и лес. После чего долго принимали ящики и бочонки с сокровищами. Почти двое суток приёмка шла, всё описывали и подсчитывали, двенадцать человек работало. Шесть колонн из грузовиков с этой поляны отправили в Госхран. Лейтенанта тогда же увезли, впервые же минуты. Он как раз просыпаться начинал, вот взяли под ручки и увели. Сейчас вроде в каком-то госпитале, у врачей на осмотре. Но как я понял ему там недолго оставаться. Раз рвётся в свой полк, то скоро оправят. Его благодарность мне передали на словах.

После получения золота отношение ко мне стало заметно мягче, до этого была какая-то настороженность, но она спала. Пару раз я мелькал на фронтах. Это происходило по просьбе Сталина. В одном месте я пролетел над двумя линиями обороны немцев шириной в сто десять километров, после чего бойцы спокойно прошли к немцам, и всё внесли, включая пленных. Третью линию обороны мне трогать не разрешили, и я не тронул. Как я понял это была демонстрация и она прошла успешно. По крайней мере, немцы больше не держались зубами за свою оборону. Ещё пара демонстраций и при сильном натиске они начали отходить. О переговорах о мире пока и слова не шло, слишком много было претензий у нас к немцам, культурная нация не совсем культурно себя вела на наших землях, так что тут только победа, мы должны были разгромить противника в его логове. К этому всё и шло. Правда немцы и сами не особо охотно шли на контакт, так что тут тоже всё было в порядке.

История в этом мире начала потихоньку меняться, я помню, что восстание в Варшаве поляки подняли в конце лета, а тут со стремительными продвижениями советских армий, восстание подняли раньше. С минимум боеприпасов и продовольствия. Реакция Сталина последовало незамедлительно, войска встали на перегруппировку, пополнение и на отдых. Поляков снабжали, но только по воздуху. На отчаянные призывы правительства Польши из Лондона, и на просьбы самих британцев помочь восстанию, наш МИД всегда отвечал одинаково. Войска не могут наступать, слишком большие потери, так что как только так сразу. А помощь по воздуху и так идёт, на парашютах сбрасывалась даже артиллерия, небольшие трофейные пушки и миномёты, оружие тоже всё шло трофейное. У нас его в последнее время много скопилось. Тут мне даже не пришлось Сталина уговаривать, он сам принял решение, хотя я и описал, как вела себя Польша в нашем мире после победы. Он поляков и сам недолюбливал.