Война миров

А спустя полчаса к нам подошли Павлов и Ольга. Она совершенно преобразилась, из ее облика исчезла холодная гордость, и мне даже показалось, что она помолодела.

– Брат Скотт, – сказала она, – у нас к вам просьба. Весьма личного характера. Нет-нет, не тайная, – она счастливо засмеялась. – Видите ли, мы с мужем не были обвенчаны, и я думаю, что это сыграло свою роль… Мы бы хотели обвенчаться. Сегодня. А лучше – сейчас. Вы можете помочь нам?

– Разумеется, – ответил Скотти. – Могу и с радостью помогу.

Эпилог

Мы стояли в зале отправления Байконура – старейшего и второго по значимости космодрома Земли. Ждали утреннего рейса на Луну, где парковались наши яхты. Вместе с нами улетали и Павловы.

Шесть часов утра.

У меня в голове не укладывалось, что в десять вечера мы вылетели из Праги, а в полночь уже стояли в церкви. В самой что ни на есть православной. Надо быть Скоттом Маккинби Младшим, чтобы за полчаса найти православного священника, который согласился бы обвенчать пару в полночь.

В нашем присутствии никакой ритуальной нужды не было. Все равно никто из нас не был православным. Мы пришли как гости. Всей толпой. Почтительно внимали древнейшей церемонии, соединявшей двух людей навечно. Ну, по крайней мере, они сами верили, что навечно.

Потом мы зашли в какой-то ресторан, выпили за молодых по бокалу шампанского. И полетели на Байконур.

Ольга отошла на два шага.

– Игорь, мы завтра будем дома…

– Сыну звонит, – пояснил Павлов. – Старшему.

– …нет, с папой! – В голосе Ольги прорезалось смешливое торжество. – Да, Игорек, мы прилетим с папой! Мы с ним поговорили, все выяснили… И тебе больше не придется стесняться того, что твои родители невенчанные, потому что мы обвенчались!.. Мы венчались в Москве, совсем недалеко от того места, где у моих предков был дом до Катастрофы… Да, представляешь, вот такое совпадение! Нет, мы сами ничего не устраивали, нам помог один прекрасный человек, доминиканец, да… Ты хочешь нас встретить? – удивилась она. Обернулась на мужа, глаза ее сияли.

Павлов вопросительно поглядел на Августа. Тот удивился:

– Я ведь тебе сказал – все столы пассажирского терминала в порядке. Но сам терминал, да и порт в целом – ужасен. Никакого сервиса.

– Боюсь тебя разочаровать, но это не имеет значения. Для сибиряков Калипсо – практически сакральное место, – ответил Павлов. – Это наше потерянное окно в мир, которое Федерация заткнула самым некрасивым образом – задницей Энстона. Дай нам волю, мы бы эту систему просто с боем взяли, да все боялись, что нас неправильно поймут… На Сибири национальный праздник случится, продолжительностью в неделю минимум, когда объявят, что Калипсо сменила хозяина и теперь для нас открыта.

– Как хотите, – махнул рукой Август. – Доступ разрешен.

– Игорь, мы полетим через Калипсо! – объявила Ольга сыну. – Да, представляешь, Калипсо открыта! И этого добился твой папа! Я всегда тебе говорила, он все может!..

Павлов смущенно моргнул, отвернулся и тихо сказал:

– Оно того стоило.

Нервно хохотнул и добавил:

– Когда твоя жена говорит твоему подросшему сыну, что его отец всемогущий… Черт меня побери, оно того стоило.

Объявили посадку на рейс. Весело болтая, мы погрузились в лайнер, чтобы на Луне разойтись в разные стороны. Крис с женой и моими родителями летел на Арканзас, Валери на Сонно – на моей яхте. Джимми Рассел и Эмбер отправлялись на Кангу. А нас с Августом на Луне уже ждали: я ведь отправила сына и всех слуг вперед, и они четыре часа назад поднялись на борт яхты.

Мы возвращались на Таниру.