Война миров. Сборник историй

«Они разбились!» – говорит и прислоняется к двери.

Помню, что все, кто приехал на свадьбу, остались на похороны. Похороны всегда дело невеселое, а тут купол вселенской трагедии накрыл всё село.

«Дима, а ведь это я должен был их венчать, а потом пришлось ехать отпевать.

До сих пор в ушах вой, который можно было услышать уже на подъезде к селу».

«Простите, не узнал вас! Вы изменились. Седая борода, лицо похудело. Ведь это я приехал тогда в храм и сказал, что они погибли».

«Да и я, Дима, вас не узнал. Прошло ни много ни мало – 26 лет».

«Как вы думаете, почему это случилось? – спрашивает Димитрий. – Ведь ехали в храм всё-таки, а не куда-то. Венчаться»!

«Я думаю, что они у Бога в Небесной славе как муж и жена. Ведь Господь принимает и намерение как дело случившееся. Почему так произошло – вам никто не скажет. Это тайна. Таких тайн множество вокруг».

Когда я отпевал Степана, у гроба сидела в инвалидном кресле вся в чёрном его жена и тихо плакала. В напутственном слове сказал и о том трагическом случае. Конечно, все помнили его. Увлеченный воспоминаниями, переживаниями, я забыл скуфейку и вот жду, когда Димитрий привезет её. И тут мне приходит на память, что в тот трагический темный день общей скорби во время отпевания Татьяны на дому я заметил висящий в углу крест. Тёмный и крепко прижатый к бревну большими гвоздями. После отпевания обращаюсь к родственниками и говорю, что это крест церковный напрестольный. Если они пожелают, то могут пожертвовать его в наш храм в память о новопреставленной. Через день кто-то привёз этот крест. Он оказался серебряным и лёгким, пустотелым, собранным из тонких серебряных пластин. Удивило то, что он весь был как бы прокуренным, засаленным. Диакон взялся его чистить, унёс домой, а потом рассказал, что когда разобрал крест, то внутри была какая-то зловонная смола. Склонный к гиперболам и сравнениям диакон предположил:

«Такое впечатление, что внутри собралась многолетняя матерная брань, курево и пары самогона».

Спорить я не стал. Возможно, так и было. Возможно, всё случилось ради того, чтобы вызволить из тягостного плена крест. С тех пор он у нас на престоле в Никольском приделе. Все водосвятные молебны совершаем с ним.

А вот и Димитрий!

Бежит через двор к храму со скуфейкой, не видит меня. Окликаю его.

«Дима, пойдемте со мной! Кое-что покажу».

Захожу в алтарь, беру крест.

«Этот крест из дома Степана и Татьяны. Тогда после отпевания я попросил его пожертвовать нам».

Я рассказываю о кресте, о диаконе, о том, как чистили крест и как он верой и правдой служит в храме с тех пор.

«Можно я подержу его?» – спрашивает.

Даю крест Димитрию, он берёт его, целует и прижимает к груди. Проходит минута, две.

«Что с вами, Дима»?

«Этот крест я нашёл, когда был ещё пацаном. В нашем разрушенном храме, который потом восстановили и где вы сегодня отпевали Степана. Мне было лет 13–14. Копались с друзьями среди мусора, штукатурки, искали клад. Я сразу понял, что крест можно задорого продать. В Ардатове тогда открылась скупка, называлась «Раритет». Но бабушка Настена как только увидела крест, вцепилась в него: «Внучок, я дам тебе денег. Только крест не продавай!» – Помялся я, подумал и говорю: «Так забирай!»

Вот она его большими гвоздями, чтобы не утащили, и прибила в углу. А потом я уже и не вспомнил про него».

Забираю крест, целую его и говорю:

«Удивительны судьбы и пути Божии! Кстати, церковь ваша, в развалинах которой вы когда-то нашли крест, названа в честь Николая Чудотворца. И наш придел, где мы сейчас стоим и где на престоле покоится крест, – Никольский. Возможно, в этом и кроется ответ на ваш вопрос, почему тогда произошла эта трагедия. Да и трагедия ли?!»

Провожаю Димитрия до ворот. В песочнице играют малыши и матерятся. Поворачиваюсь:

«Не говорите матерных слов!»

«Не будем!»

Димитрий протягивает мне руку:

«Хорошо было с вами пообщаться! Но только видите – всё случаи-то какие! А по поводу мата – теперь это повсеместно».

«И это очень плохо, Димитрий! Мат – это антимолитва, это вольное или невольное призывание демонов. Хотим мы этого или нет. Идет война за человека как создание Божие. Война реальная, когда гибнут люди, и война духовная. Кто знает, может быть, молитва ребёнка отведёт пулю от отца или, наоборот, грязное слово сделает эту пулю неотвратимой. У Бога мелочей не бывает!»

«Не буду спорить, отец Михаил! Ведь когда за так отдал крест бабуле Настене, дня через три купался с пацанами на пруду. А родники там ледовые. Ноги свело до бедер так, что выплыть не было никакой надежды. Захлебываюсь! Кричу пацанам, а они перепугались и бежать. И тут чувствую, что вода стала как бы плотнее и держит меня, не даёт погрузиться. На руках до берега дотянул, выбрался. Вы правы – мелочей у Бога не бывает. И слово, и дело – в зачёт!»

Суть рождества

Как всё призрачно и мимолетно в потоке времени!

Вспоминаю историю, которая произошла ещё в доковидные времена.