Война миров (The War of the Worlds)

The two halted, the nearer to us standing and facing Sunbury, the remoter being a grey indistinctness towards the evening star, away towards Staines.	Два марсианина остановились; ближайший к нам стоял, обернувшись к Санбэри; другой маячил серой бесформенной массой под вечерней звездой в стороне Стэйнса.
The occasional howling of the Martians had ceased; they took up their positions in the huge crescent about their cylinders in absolute silence.	Вой марсиан прекратился и каждый из них безмолвно занял свое место на огромной подкове, охватывающей ямы с цилиндрами.
It was a crescent with twelve miles between its horns.	Расстояние между концами подковы было не менее двенадцати миль.
Never since the devising of gunpowder was the beginning of a battle so still.	Ни разу еще со времени изобретения пороха сражение не начиналось среди такой тишины.
To us and to an observer about Ripley it would have had precisely the same effect--the Martians seemed in solitary possession of the darkling night, lit only as it was by the slender moon, the stars, the afterglow of the daylight, and the ruddy glare from St. George's Hill and the woods of Painshill.	Из Рипли было видно то же, что и нам: марсиане одни возвышались в сгущающемся сумраке, освещенные лишь бледным месяцем, звездами, отблеском заката и красноватым заревом над Сент-Джордж-Хиллом и лесами Пэйнс-Хилла.
But facing that crescent everywhere--at Staines, Hounslow, Ditton, Esher, Ockham, behind hills and woods south of the river, and across the flat grass meadows to the north of it, wherever a cluster of trees or village houses gave sufficient cover--the guns were waiting.	Но против наступающих марсиан повсюду - у Стэйнса, Хаунслоу, Диттона, Эшера, Окхема, за холмами и лесами к югу от реки и за ровными сочными лугами к северу от нее, из-за прикрытия деревьев и домов - были выставлены орудия.
The signal rockets burst and rained their sparks through the night and vanished, and the spirit of all those watching batteries rose to a tense expectation.	Сигнальные ракеты взвивались и рассыпались искрами во мраке; батареи лихорадочно готовились к бою.
The Martians had but to advance into the line of fire, and instantly those motionless black forms of men, those guns glittering so darkly in the early night, would explode into a thunderous fury of battle.	Марсианам стоило только ступить за линию огня, и все эти неподвижные люди, все эти пушки, поблескивавшие в ранних сумерках, разразились бы грозовой яростью боя.
No doubt the thought that was uppermost in a thousand of those vigilant minds, even as it was uppermost in mine, was the riddle--how much they understood of us.	Без сомнения, так же как и я, тысячи людей, бодрствуя в эту ночь, думали о том, понимают ли нас марсиане.
Did they grasp that we in our millions were organized, disciplined, working together?	Поняли они, что нас миллионы и что мы организованны, дисциплинированны и действуем согласованно?
Or did they interpret our spurts of fire, the sudden stinging of our shells, our steady investment of their encampment, as we should the furious unanimity of onslaught in a disturbed hive of bees?	Или для них наши выстрелы, неожиданные разрывы снарядов, упорная осада их укреплений то же самое, что для нас яростное нападение потревоженного пчелиного улья?
Did they dream they might exterminate us? (At that time no one knew what food they needed.) A hundred such questions struggled together in my mind as I watched that vast sentinel shape.	Или они воображают, что могут истребить всех вас? (В это время еще никто не знал, чем питаются марсиане.) Сотни таких вопросов приходили мне в голову, пока я наблюдал за стоявшим на страже марсианином.
And in the back of my mind was the sense of all the huge unknown and hidden forces Londonward.	Вместе с тем я думал о том, какое встретит их сопротивление на пути в Лондон.