Воина миров. Второе пришествие

— Он скоро отплывет в Лондон, дорогой друг. — Уотсон с нарочитой демонстративностью втянул в себя ароматы блюда. Кружка, запотевшая, прикрытая пеной, словно гриб шляпкой, так и просилась в руку. Он не стал сопротивляться.

Лозье замер, не донеся вилку до рта. Рука вдруг начала предательски подрагивать, он заметил, резко опустил руку. Вилка стукнула по столу, слишком громко в пустом зале.

— Отплывает? — медленно проговорил, скорее, выдавил из себя Лозье.

— Да, соберет сейчас вещички и отплывет. — Уотсон вонзил нож в колбаску, брызнувшую кипящим, пузырящимся соком. — Вы, наверное, понимаете, что я должен кое-что вам объяснить? Я готов сделать это прямо сейчас.

Лозье натужно сглотнул пустоту пересохшим горлом.

— Сделайте одолжение…

— Это будет нелегко понять. Я знаю, что это шокирующее знание.

— Вы уже начали, так не останавливайтесь на половине пути.

— Да, вы правы. Итак, эксперимент удался. Я говорю это вам авторитетно, вы можете мне поверить, пока авансом.

«Чокнутый старик обманул меня? — паника начала охватывать Лозье, мешая четкому восприятию. а оно было так нужно! — Но как это возможно?» Он попытался срочно успокоиться.

— Начните по порядку. У нас ведь теперь есть куча времени, не так ли?

— Да, это так. Что ж, извольте. — Уотсон сделал большой глоток, вытерся салфеткой и положил вилку. «Немного остынет, ну да ничего страшного. Беседа, все-таки, важнее».

— Я заметил в вас большой потенциал, молодой человек, еще когда мы только познакомились. Мне, с моим опытом, было не трудно разглядеть характерные признаки. То, как вы меня слушали, какие задавали вопросы, с какой скоростью выполняли мои поручения. Качество вашей работы, опять же. Я радовался, как ребенок. Я спасся чудом с островов, лелея надежду, что мне дадут возможность хотя бы высказать свою теорию. а обнаружил тут благодарного слушателя, готового впитывать новые знания, следовать непроторенной дорожкой, будучи ведомым только ощущением потенциальной мощи новой теории. Я решил сделать из вас своего ученика, последователя, помощника и, в конце концов, равного себе по способностям коллегу. Вы действительно способны на это.

Лозье слушал и не верил. «Неужели профессор с самого начала думал, что я смогу безоговорочно принять к выполнению его сумасшедшую идею с этой чудовищной мутацией? Откуда такая уверенность в единственности решения проблемы?»

— Я решил построить нашу совместную работу таким образом, чтобы вы могли как можно быстрее и эффективнее обучиться нужным методикам прямо в процессе практической работы. Конечно, это потребовало от меня дополнительного контроля, но время было нашим врагом, не меньшим, чем чудовища по ту сторону пролива.

«Он следил за мной все это время? — Лозье начал метаться, ища зацепку. — Боже, неужели это провал, возможно ли, что он с самого начала догадался, что я задумал противодействовать ему, сорвать эксперимент?»

— Знаете, друг мой, — продолжал Уотсон, — мне очень совестно. Когда я окончательно уверился в том, что в качестве подопытного человека мне более всего необходим наш замечательный мистер Ридл, я уже тогда знал, что мне придется обмануть его. Тяжелое решение, но пришлось пойти на такой неприятный шаг.

«Обмануть? — Лозье мысленно усмехнулся, но постарался не изменить выражения лица. — Это для него всего лишь неприятный шаг? Скрыть от человека, что хочешь превратить его в чудовище?»

— Мне пришлось специально придумать историю про превращение в гуманоида, зная, что Джека это вдохновит. Он актер, он захочет поэкспериментировать, попытаться стать идеальным актером, в идеальном гриме, на идеальной сцене — в реальности, перед самой критически настроенной публикой — чудовищами, захватчиками с Марса. Какой вызов для актерского мастерства! Лучшая роль в карьере.

Профессор усмехнулся. Нужно было дать Лозье время, чтобы усвоить полученную информацию. Уотсон вернулся к своему блюду, с аппетитом проглотил несколько сочных кусков.

«Вот он и подошел к признанию, — Лозье открылось, что старик собирается во всем сознаться, прямо сейчас, во всех подробностях. — Но какую цель он преследует этим? Хочет добиться моего сочувствия? Но это невозможно!»

— Вы считаете, что было допустимо пойти на обман? — Лозье воодушевился, заметил, что сейчас сила может оказаться на его стороне. Он — исповедник, перед ним — преступник, сознающийся в содеянном.

— К сожалению, да, — Уотсон говорил со всей возможной искренностью. «Вот и наступил решающий момент. Выдержит ли он?» — Но это не все. Я должен признаться вам, что мне пришлось обмануть не только Джека.

— Кого же еще? Генерала Тресси?

— Нет, он как раз все знал с самого начала. Мне пришлось обмануть еще и вас, мой дорогой коллега.

— Что? — Лозье снова охватила паника. «Так все-таки мой замысел раскрыт? Но когда? Насколько рано это могло произойти? Насколько я был слеп?»