Воина миров. Второе пришествие

Аннет угощала гостей спиртным, обнаруженным в баре кабинета начальника станции. Сервировка, подобающая случаю. Угощение было одной из небольших уловок, которую Аннет решила напоследок применить, чтобы ускорить выяснение некоторых интересных подробностей появления старых знакомых. Количество выпитого уже давало повод думать, что ее надежды оправдаются с избытком.

– Вот где мое место, – говорил Иван. – И чего меня понесло тогда? Остался бы, все было бы совсем иначе…

– Но вы же гениальный изобретатель! – Аннет не отрывала от него глаз. – Вы должны были сделать эту ракету! Иначе у нас ничего не получилось бы, правда Джек?

– Да.

– Да что, никто не смог бы ракету сделать? Ерунда это все! Штука-то простейшая. – Иван не сдавался, стараясь объяснить всю глубину своей ошибки. – А здесь я мог бы столько полезного сделать… – Он вдруг замолчал ненадолго. – Я бы вас защищал, Аннет.

– Ну, знаете, здесь было полно желающих… – протянула Аннет, эффектно опустив глаза.

Иван вскочил.

– Я должен с ними поговорить!

– Успеете, – сказал Джек.

Кулибин плюхнулся обратно в небольшой кожаный диван, который полностью занимал единолично.

– Вы такой решительный, – сказала Аннет.

Иван расплылся в улыбке.

– Джек, а почему вы вернулись? – девушка посмотрела на него серьезно, намекая, что хочет получить правдивый ответ.

– Я сбежал.

«Опять за старое! – подумала Аннет. – Неужели он ничуть не изменился?»

– Но от кого? Что может быть такого в штабе, что вы решили сбежать сюда? Сюда, в Лондон!

– Уотсон.

– Что? – взревел Кулибин. – Как это может быть? Это не моя область, но я слышал, это просто гениальный старик. Он придумывает такие загогулины…

– Джек, вы понимаете, что говорите? – спросила Аннет.

– К сожалению да. Я расскажу вам. Надеюсь, вы меня поймете.

Много времени не потребовалось. Джек говорил коротко, обдуманно, без лишних подробностей. Он давно осмыслил для себя и свое отношение, и поведение Лозье, и обстоятельства, вынудившие Уотсона решиться на такой шаг. Он где-то даже мог понять профессора. Рациональной своей частью. Сейчас в Джеке говорила именно она.

– Это чудовищно! – воскликнула Аннет уже в который раз, когда Джек закончил свою историю.

– Хороший каламбур, – ответил Джек.

– Вы правы, вы совершенно правы, Джек. У вас не было другого выхода. – Девушку рассказ Джека довел до крайней степени возбуждения.

– Вот ведь попали вы в котовасию, – сказал Кулибин. Он сидел с потрясенным видом, слушал молча, но было видно, что верит всему, до последнего слова.

Аннет пришла в голову крамольная мысль. Она испугалась, решив, что это действие алкоголя, но остановиться не могла. Предположение требовало обдумывания, причем немедленного.

«А что, если профессор сумел что-то сделать с Джеком? – размышляла девушка, боясь даже представить, что именно это могло бы быть. – Если он и впрямь настолько гениален, кто может поручиться, что разгаданы все его замыслы? Но тогда что же получается? Прежний ли Джек сидит передо мной? Я видела, как он вел себя с самого начала, но можно ли поручиться, что он сейчас прежний? Война меняет людей слишком сильно, чтобы можно было твердо сказать, какие изменения естественны, а какие нет».

Аннет посмотрела на Джека, пристально, будто стараясь проникнуть в его мысли.

«Почему он так спокоен, когда рассказывает все эти ужасные вещи?»

Глава 9

Унылая застывшая сырость сопровождала Лозье во время прогулки по парку. не находя себе места, ученый отправился наружу, чтобы сменить обстановку. Несколько недель работа не позволяла оторваться, расслабить мозг, переключиться на что-то другое. Необходимость помочь Джеку, спасти от коварного покушения старика, вытеснила из сознания доктора все, что могло помешать выполнению данной себе клятвы.

Все кончилось в один миг. После разговора с профессором в столовой мир рухнул, оставив Лозье в растерянности стоять перед грудой обломков надежд, еще пытавшихся по инерции привлечь к себе внимание радужными всполохами. Он вдруг очутился в однообразном лабиринте коридоров научного корпуса штабного городка, среди одинаково одетых людей с одинаковыми, сосредоточенными выражениями лиц. Лозье поймал себя на том, что больше не понимает сути происходящего. Ценой неимоверных усилий, бессонных ночей, он выполнил обещание, но Уотсон одной короткой речью разбил все в хлам, превратив в помойку радость от одержанной победы.

Лозье забыл, когда в последний раз выходил на открытый воздух. Погода в этом месяце не радовала. Пришедшая в Лилль зима отличалась редкой суровостью, подчеркивала масштаб трагедии, обрушившейся на британские острова. Сотрудники штаба стремились поскорее покинуть двор, если нужда заставляла высунуть зачем-то нос под хмурый взгляд сплошного покрывала низких туч.