Воина миров. Второе пришествие

– Вы придете еще, Доктор? – спросил Иррат, в надежде продолжить изучение этого странного типа. Доктор уже стоял на пороге.

– Да, я обязательно скоро вернусь! – он как-то неловко махнул рукой и закрыл дверь.

Иррат услышал торопливые шаги в коридоре и громко сказанные Доктором слова:

– Неужели я был прав, черт побери? Если это так, пусть попробуют мне отказать!

Иррат поднялся с подоконника и лег на кровать. Забавный момент первого знакомства с профессором еще раз развеселил его. Теперь он уже многое знал о землянах и мог оценить, сколько раз заблуждался и попадал в неловкое положение. За окном щебетали птицы, тень от ажурной кроны клена колыхалась на кружевной занавеске.

«Это мир, в котором есть старики. Значит… она может быть жива! Когда Доктор придет в следующий раз, нужно будет спросить его».

Глава 3

Из окна штабной столовой открывался восхитительный вид на прилегающий парк. на небольшой лужайке, поросшей английской газонной травой, совсем не замечающей наступления осени, стояло раскладное кресло. Над спинкой торчала копна черных волос, в которых легко играл прохладный осенний ветерок. Рука свешивалась, почти касаясь зелени краснокожей кистью с длинными тонкими пальцами.

Марсианин спал на свежем воздухе, утомленный прогулкой на планете с тройной силой тяжести. с каждым днем такие упражнения давались ему все легче, он не упускал возможности побродить по парку, любуясь радующей глаз краснотой кленовой листвы. Кажется, сегодня он немного перестарался и прошел больше обычного.

За столиком у окна сидел доктор Лозье и пристально изучал фигуру в кресле. Тяжкие размышления завладели им, обед в тарелке давно остыл, но Лозье не обращал на это внимания.

«Стоило убеждать их отправить меня сюда, чтобы оказаться в подмастерьях? Вместо того, чтобы уделять все свое время работе с этим уникальным существом, я вынужден выслушивать бредовые теории. Почему я, ксенобиолог, должен тратить время на лекции по гипотетической истории марсианской цивилизации?»

Негодование Лозье имело веское основание. Почти все время, прошедшее с того момента, как он вернулся в свою лабораторию, он был вынужден заниматься бюрократией, добиваясь разрешения работать в Лилле. Но как только приехал сюда, оказалось, что здесь заправляет невесть как сумевший прилететь из Англии вирусолог, профессор Персифаль Уотсон.

Перед Лозье открывалась перспектива участвовать в научных диспутах с профессором Уотсоном. Проводить собственные исследования будет уже невозможно. Исследовательский корпус, оборудованный сразу после доставки марсианина, был занят исключительно тем, чтобы залечить его ожоги и как можно скорее адаптировать к земному тяготению. Занимались этим не слишком понимающие в ксенобиологии армейские врачи, в то время как Уотсон в поте лица завершал построение своей теории происхождения чудовищ. Он словно специально оттягивал момент окончательного прояснения, говоря, что важнее добиться полной адаптации марсианина к земным условиям, а уже затем работать с ним так, как предполагает теория. Теорию, впрочем, никто так и не сумел осознать, но трепет перед заслугами именитого ученого заставлял соглашаться и верить, что он все делает правильно.

Профессор Уотсон нашел в лице доктора Лозье единственного достаточно компетентного собеседника и теперь проверял на нем правильность собственных умозаключений, не оставляя тому возможности проводить интересующие его эксперименты. Так продолжалось уже несколько дней, Лозье стремительно терял терпение.

«Светило науки! – возмущался Лозье. – Каким образом ему удалось убедить этих вояк, что он имеет больше прав на пришельца? Никого уже не интересует, что это я первым вступил в контакт! Господи, сколько времени упущено, вместо того, чтобы исследовать каждую клетку этого существа! Какие открытия я все еще не сделал?»

Он отвел глаза от окна и поковырялся в тарелке. Аппетита нет, настроение испорчено.

«Почему я должен поверить, что копание в древней истории марсиан поможет нам победить этих чудовищ здесь, на Земле? Что это за занятие для профессора биологии – построение гипотез о развитии марсианской цивилизации? Этот мсье Уотсон, должно быть, выжил из ума на почве счастливого спасения с острова, раз носится со своей идеей изучения марсианских сказок. Да что там изучение! Он даже не удосужился как следует поговорить с пришельцем! Заявляет, что еще не готов, что ему надо закончить теоретическую подготовку!»

Лозье устало закрыл глаза и попытался успокоиться. Практика медленного дыхания, к которой он часто прибегал в таких случаях, сегодня не принесла никаких плодов. от переживаний по поводу несправедливости начинала болеть голова.

«Уж если заниматься выслушиванием сказок, то пусть бы начал тогда с выяснения, откуда марсианин знает английский язык! Вот что следовало спросить в первую очередь, но нет! Он словно не замечает этого. Это что, и есть гениальность? К черту такую гениальность, если она не дает увидеть очевидные вещи!»