Война Моря и Суши (СИ)

Ну-ну...

Предки не затем создавали рифы, чтобы их потомки оказались заложниками чьей-то воли.

Лучшие умы планеты оставили Сушу, чтобы создать гармоничное, разумное и справедливое общество, и доверили свою безопасность безупречной электронике.

На сегодняшний день цивилизация Моря готова колонизировать любой мир: рифы можно создавать практически в любой среде, а тем более в вакууме, менее агрессивном, чем триллионы галлонов солёной воды, с колоссальной силой давящей на коконы из омега-пены. Но время Второго исхода ещё не пришло: подводники никуда не спешили. Внешнее их не слишком интересовало, хотя время от времени громко (или скандально) заявляли о себе энтузиасты, мечтающие об освоении космоса. Крупнейший космический центр для запуска спутников на острове Танзания, перешедшем к Морю в бессрочное владение в тяжёлые для Надмирья времена, инженеры рифов вполне в состоянии переоборудовать в место для больших космических стартов. Но это не рассматривалось даже в проекте: сторонники колонизации планет погоды не делали.

И на таком вот пасторальном фоне вдруг - массовая вербовка в действующую армию....

Нет, что-то главное ускользало от Валевского. И с этим предстояло разобраться обязательно.

Он давно уверился в том, что война между Морем и Сушей спровоцирована. Но какой стороной? Всё указывает на то, что развязали её Подводные Колонии. Мысль невероятная и крамольная. Если тайные пружины, запустившие этот маховик, не будут обнаружены, Морским Колониям грозит опасность повторить все ошибки Суши, и пойти по пути саморазрушения, как и случилось с Надмирьем, прошедшим через три мировые войны, и сейчас переживающим четвёртую.

Море развязало войну... Невероятно. Идёт вразрез всем принципам Морских Колоний. Это общество создавалось интеллектуальным моделированием, и развязывание войны не могло, и не было заложено в программу, это аналитик Главного Управления знал совершенно точно. Ему предстояло расти по службе, прежде чем откроется доступ к информации класса ХХ, на что уйдёт десятилетие, полтора десятка лет, и тогда его влияния будет достаточно, чтобы решать вопросы войны и мира. Но остановить войну нужно сейчас. Гибнут люди, тают ресурсы обеих цивилизаций, и конца этому не видно.

Он вернулся к тяжёлому разговору с сестрой, после которого не проходило чувство незавершённости и собственной вины.

Всплыли подробности их совместного прошлого, тогда они прошли мимо сознания подростка. Заплаканная Лена с припухшими глазами (в бездну всех этих психологов, - сестра с ума сходит от горя!), сообщила, что использовала дозволенный визит к Оракулу сразу после смерти родителей. Арт с горечью узнал, что сестра переживала этот удар судьбы ещё болезненнее, чем он, тогда двенадцатилетний пацан. В то время у неё был разрыв в отношениях с отцом Ясеня, и вот: предательство любимого, смерть родителей, свалившаяся на неё необходимость заботиться о младшем братишке, впавшем в серьёзную депрессию, в придачу выпускной курс в университете, - все передряги чуть не сломили сестру. Лена обратилась к Оракулу, что разрешается каждому подводнику лишь один раз в жизни.

"Ни Ясень, ни Серый тогда ещё не родились, не могла же я спросить об их судьбе?! - горевала Лена. - Знаю, знаю, вы, мужчины, не верите, но мне точно известно: Оракул видит будущее, важно только правильно задать вопрос. Но что теперь говорить, я использовала свой шанс, и не узнаю, что случилось с моим мальчиком!" - закончила она. И всхлипывала по ту сторону экрана.

Валевский понял намёк. Мрачный от тяжёлых мыслей, взглянул на часы и с досадой заметил, что безнадёжно опаздывает на тренировку.

Подумал: "О, кальмары мне братья, надо бы взять пару выходных и отдохнуть как следует!"

Он зашагал к дому.

Пожелтевшие листья опадали с лиан и ложились под ноги. Чей-то малыш сорвал с гибкой плети алые ягоды, и, наигравшись, бросил. Теперь они, раздавленные, живописным пятном краснели на кремовой полоске тротуара.

Из ближайшей двери прихрамывая вышел немолодой мужчина. Разложил на плитках крупные плоские штуковины в форме перевёрнутых блюдец. Пощёлкав пультом, отправил роботов наводить порядок: собирать листву и протирать дорожку.

Одно блюдце обиженно пискнуло, не трогаясь с места, оно хотело отвертеться от работы. Программисты рифов резвились вовсю, награждая бытовую технику индивидуальным характером. Новомодное мнение утверждало: любые отношения, даже между человеком и техникой, должны быть сотрудничеством, а не электронным диктатом.

Старик, кряхтя, наклонился к блюдцу, погладил его по выпуклому верху. Блюдце радостно подпрыгнуло и бросилось догонять свою команду.

Человек переглянулся с Валевским, тот кивнул понимающе. Человек пожал плечами, развёл руками: "Что ж!" - и, подволакивая ногу, скрылся в здании.