Война на факультете некромантии

И тут дверь в библиотеку распахнулась и внутрь впорхнула, иначе и не скажешь, рыженькая девица в красной мантии огневиков. Она целенаправленно двинулась к кафедре, не обратив на нас, стоящих в тени шкафов, никакого внимания. Я переглянулся с девчонкой: Лораси указала подбородком направо, в сторону прохода от двери к кафедре, где прошла огненная стихийница. Отпустив девчоночьи запястья, я вместе с ней выглянул из-за шкафов, чтобы посмотреть, как будет получать книги другая студентка. Она была высокой, но с почти детским лицом. Кажется, я даже видел, как она вчера покинула Зал Потоков. Первокурсница.

— Добрый день, господин библиотекарь. Мне нужны книги по практической менталистике, — долетел до нас звонкий голосок студентки.

— Курс и факультет, учащаяся? — ожидаемо вопросил библиотекарь, только вот голос его звучал заинтересованно и участливо.

— Первый огненный, — бойко отозвалась рыженькая.

— Не положено, стихийница, — отозвался библиотекарь. — Приходи за ними в ноябре, когда к практике перейдёте, ладно?

— Но я уже практиковалась дома! Вы же знаете, как важно не прекращать ментальные практики, если уже начали! Теория мне их на ближайшие месяцы не восполнит, господин библиотекарь, — видимо, это было типично женская стандартная манера поведения, потому что, как и Лораси, огневичка пустилась в уговоры и давление на жалость.

— Солнечное дитя, пойми, не могу помочь, у меня учёт, — однако орк не послал девушку прочь, а продолжил беседовать с ней крайне ласково, как с ребёнком.

— Он с ней едва ли сюсюкается! — придушенно воскликнула Лораси и стремительно прикрыла рот ладонью. — А со мной жёстче разговаривал, хотя уверена, я гораздо миловидней.

Самооценка у летучих ящериц просто до небес! Хотя, личико у принцессы прелестное, не поспоришь, а губы так и просят, чтобы к ним прикасались. Если бы с них поменьше слов срывалось…

— Выдайте мне всего одну книгу по практике для первого курса и не записывайте в мой читательский билет, — взмолилась наглая огненная. — Пожалуйста, господин библиотекарь!

Точно, все девчонки одинаковые. Только вот в случае с этой огневичкой…

— Хорошо, удачливое дитя, но только одну.

Челюсть у меня буквально отвисла. Орк пошёл против правил и согласился не уговоры какой-то девчонки? Да с какой бы стати?! Они же мужики твёрдые… Должна быть причина!

— Уверена, я бы сумела уговорить его, как и эта рыжая, если бы ты меня не увёл! — крайне недовольно протянула Лораси, невольно натолкнув меня на очевидную разгадку.

Она же рыжая! Орки Когеи почитают обладателей рыжих волос, они считают их носителей поцелованными солнцем, благословлёнными Матерью, детьми удачи и благополучия. Они расписывают тело зачарованной хной, охотясь за счастьем и благословением рыжеволосых, красят ею волосы, но магическая краска ложится на волос далеко не каждого и если уж оседает, то это навсегда, и покрашенный становится таким же почитаемым и удачливым, как обладающий ярким цветом с рождения.

Я бросил задумчивый взгляд на светлые локоны Лораси. Где бы хну побыстрее раздобыть?

Глава 6. Через тернии к знаниям(3)

***

Морения, королевство морских змеев

Колетт отчаянно хотелось двух вещей: спать и убивать. Если отбросить нормы морали, она могла исполнить оба своих желания: пойди она и убей, скажем, парочку женщин нелёгкого поведения или воров, досаждающих в бедных районах, которые в городах Морении всё же имелись, как бы члены совета не делали вид, что их нет, ушла бы безнаказанной. Учитывая то, что нет бедных районов, убитых низших граждан тоже как бы нет. Но Колетт, однако же, была доброй и воспитанной земной матушкой достаточно хорошо, чтобы помнить о понятии «гуманность». Посему удовлетворить себя она намеревалась лишь в одном желании.

Морские змеи в королевском совете сидели воистину ядовитые. Все причём. Министр финансов, старый костлявый змей с бледным лицом и синими губами, словно он в море переохладился, полтора часа расписывал возможные убытки от договора с драконами. Разумеется, им следовало снять дурацкий запрет на торговлю с Дарнеей, введённый королём-самодуром. Женщина уже давно готовила проект торгового договора для совета без ведома бесящего её министра торговли, опираясь на требования народа, потому, хотя работка по налаживанию мира свалилась на неё только сегодняшним утром, ей нашлось, что предоставить на рассмотрение. Она предлагала ставку таможенной пошлины в размере пяти процентов: меньшая цифра была бы совсем уж смешна, а большая после долгих лет распрей оказалась бы просто неприемлема. Однако министр финансов, отравить бы его по-тихому, настаивал на как минимум двадцати процентах. Остальные министры активно его поддерживали, особенно разобиженный министр торговли, сместить бы их всех с постов! В итоге в черновом торговом договоре появилась ставка в семь процентов.