Война на истощение

Быстро отлить не получалось. Полещук выкарабкался из машины, пошел на подгибающихся ногах на обочину, расстегнул ширинку. Сафват тоже вылез из газика и, прищуриваясь, смотрел на небо.

— Давай, Искяндер, скоренько. Немного осталось…

— Мы, что подъезжаем?

— Да. Скоро Каир…

… Наконец появилась цитадель Мухаммада Али с алебастровой мечетью, это уже был Каир. Поплутав по незнакомым Полещуку переулкам и визгом тормозя на перекрестках, Сафват припарковался у трехэтажного дома в Имбабе.

— Приехали, лейтенант! Выходи!

— Сафват, мне же в Насер-сити.

— Я сказал: выходи! Искяндер, тебе нужна помощь. Мы приехали ко мне домой. Выходи, не волнуйся! Здесь уже мои проблемы…

Полещук вылез из газика и вместе с комбатом направился в дом. Поднялись на второй этаж и Сафват, открыв входную дверь, вдруг куда-то исчез. Полещук очутился в большой комнате, обставленной по-арабски. Грубо говоря, в ней ничего не было, кроме ковра на полу с кучей разноцветных подушечек, пары-тройки пуфов и журнального столика. К которому и присел Полещук, пододвинув пуф. Удивительно: никого и ничего. Полещук прислушался: где-то за стеной звучала арабская мелодия. И все. «Ну, попал», — подумал Полещук, — и стал ждать.

Сначала появился какой-то арабский мужик-египтянин, поздоровался, произнес непонятную фразу и исчез. Полещук насторожился: что будет? В голове промелькнула мысль о египетской контрразведке, мухабарат, но эту мысль Полещук тут же отбросил — в доме Сафвата такое маловероятно. «Хотя, черт его знает, что вероятно в чужой стране, а что — нет, — решил он. — Откуда я могу знать, в каком доме нахожусь?»

Тихая музыка убаюкивала до предела уставшего Полещука, глаза закрывались, он стал клевать носом и не заметил, как задремал…

Проснулся Полещук оттого, что кто-то легонечко потрепал его за плечо. И сразу не врубился, где находится, и что за люди стоят возле него. На Полещука удивленно, и с неподдельным состраданием смотрела миловидная женщина в европейском платье с косынкой на голове; рядом с ней стояла смуглолицая улыбающаяся девушка с высокой грудью и огромными агатовыми глазами, одетая в мини; за ними, чуть в стороне — двое пожилых мужчин, в одном из которых Полещук узнал человека, уже заходившего в комнату.

Пока Полещук мучительно пытался сообразить, кто эти люди, в комнату стремительной походкой вошел Сафват, чисто выбритый, одетый в белоснежную рубаху, благоухающий английской лавандой.

— Искяндер, знакомься, — сказал он. Это — Али-эффенди, мой тесть, и Камиль, брат жены.

Сафват подвел вставшего с пуфа Полещука, сморщившегося от боли в ноге, к мужчинам, поочередно пожавшим ему руку и выразившим сочувствие случившимся с их гостем. Потом Сафват повернулся к женщине и девушке.

— Моя жена Муна и дочка Вафа.

Обе церемонно протянули руки русскому переводчику, Вафа еще больше заулыбалась, потом смущенно опустила глаза.

— Искяндер, ты не смотри, что она так взросло выглядит. — Он взял девушку за руку. — Ей всего 15 лет. Маленькая еще. — Сафват засмеялся, а Вафа совсем смутилась и со словами: «Ну, тебя, папа!» вырвала свою ручонку и стала за спиной у матери.

Глядя на чистенькое и ухоженное семейство комбата, Полещук ощутил дискомфорт: он стоит перед ними в грязном, вонючем от пота хаки и запыленных сапогах, со ссадинами на лице… Несмотря на то, что ему удалось чуть-чуть привести себя в порядок в бригаде, видок был, конечно, еще тот, неподобающий для русского офицера-переводчика.

Полещук повернулся к Сафвату.

— Мне бы помыться, Сафват. Грязный я весь.

— В душ, в душ, мистер Искяндер, — сказала Муна. — Я все там приготовила. — Она мило улыбнулась. — Сафват вас отведет. Оденете его рубашку и штаны, а вашу форму оставите там. Ее постирают.

— Муна, зачем стирать? У меня есть запасной комплект, дай ему! — Сафват подмигнул Полещуку. — Пусть русский лейтенант носит хаки египетского подполковника. Благо мы с ним почти одного роста и комплекции.

Муна кивнула головой, потом вопросительно посмотрела на мужа:

— А грязную овероль [63]куда девать?

— Выбросить, — коротко сказал Сафват. — Искяндер, пошли в душ! Пока будешь мыться, стол накроют. Чаю попьем в семейном кругу.

…Через полчаса, получив наслаждение от воды, ароматного мыла и чистой одежды, умудрившись кое-как перебинтовать растянутый голеностоп, Полещук вернулся в комнату. Но там никого уже не было, и он наугад направился в соседнюю, откуда доносились голоса и звуки музыки.

— Наиман! — едва ли не хором все домочадцы поздравили русского гостя с легким паром, а Сафват, взяв его за локоть, подвел к накрытому столу и усадил рядом с собой.

Алкоголя на столе, к своему удивлению, Полещук не обнаружил. Чай, бутылочки с «Кока-Колой», египетские и европейские пирожные, конфеты, фрукты. Сафват понял удивление Полещука, усмехнулся и произнес по-русски: — Потом, не здесь.

Муна налила в чашку Полещука чаю, положила на тарелочку пирожные.

— Мистер Искяндер, может, вы голодны? Может, подать вам чего-то более существенного?