Война на Кавказе. Перелом. Мемуары командира артиллерийского дивизиона горных егерей. 1942–1943

Уже значительно стемнело, когда мы снова вернулись к нашему оборонительному рубежу. Мы наткнулись на выставленное охранение из трех человек и были пропущены после того, как сказали пароль. Эта троица из охранения выглядела настолько комично и вела себя столь неловко, что я тут же сказал себе: они ни в коем случае не могут быть обстрелянными фронтовиками.

– Откуда вас сюда перебросили? – спросил я их.

– Мы хлебопеки из полевой кухни, – ответил один из них, невысокого роста, с короткими кривыми ногами, слишком длинными руками и большими кистями.

При этом он столь восторженно смотрел на меня своими водянистыми голубыми глазами, что даже казался выше ростом, чем его товарищи. В то же время он старался, как и оба его более высоких, но столь же неуклюжих товарища, производить впечатление бывалых солдат.

– Так вас перебросили с выпечки хлеба прямо сюда, в самый центр сражения. – Я не мог сдержать своего потрясения.

– Ох, господин майор, – сказал самый маленький из них, – мы пошли сюда добровольцами. Хлеб ведь могут печь и пленные. Мы хотели быть полезнее здесь.

Я не мог найти никаких других более достойных слов и лишь со слезами умиления в голосе сказал:

– С вами все будет в порядке, ребята. Только хорошо смотрите по сторонам, чтобы здесь не пробрались русские.

– Так точно, господин майор, вы можете на нас положиться.

Вскоре после этого мне встретился командир саперного батальона, который шел к майору Нобису и вполголоса рассказал о состоявшейся атаке и возвращении его подразделения. Немного помолчав, он с осунувшимся лицом добавил:

– Такие горы убитых, как на гребне у русских, мне еще не приходилось видеть. Они лежат рядами, прямо один на другом. Тот, кто своими глазами не видел такого, никогда не сможет это себе представить.

Ночь прошла спокойно, да и утром ничего не происходило. Нобис и я лежали рядом друг с другом в траве и ожидали восхода солнца. Будучи старыми солдатами, мы чувствовали, что в сражении должен произойти перелом. Мы с майором были убеждены в этом. Кровопролитное сражение на Звездной горе, моральное поражение после тщетных трехдневных атак должно было заставить противника снова перейти к обороне. Настроение у нас улучшилось, однако мы несколько удивились, когда рядом с нами неожиданно появился командир артиллерийского полка, вооруженный только карабином.

– Как прошел сюда господин полковник? – спросил я.

– Пешком.

– Совершенно один, без сопровождения?

– Именно так.

– Однако это очень рискованно.

– Ну почему же? Один-единственный человек идет там, где он может пройти, что куда удобнее, чем двигаться целой толпой.

Он опустился в траву рядом с нами. Мы отдыхали перед сражением последнего дня.

– Большинство погибших перед нашими позициями русских – матросы Черноморского флота, – сказал Нобис. – Вероятно, они тоже не могли себе представить, что им придется сражаться в горах.

– Что ж, мы тоже бросили в бой даже хлебопеков, – заметил я.

– И в этом безобразная разница, – возразил полковник. – Русская морская пехота – это первоклассные войска из отборных людей. А против таких профессионалов мы бросаем в бой с нашей стороны обозников и мастеровых, которые практически не имеют военного опыта или образования. При этом за Новороссийском занимают позиции две или три тысячи германских морских пехотинцев. Но они не могут быть брошены в бой без приказа с самого верха.

– Вероятно, потому, что они предназначены для выполнения другой задачи.

– И что это за задача? Если мы успешно осуществляем наши задачи здесь, то те войска еще должны быть развернуты. И вообще, создаются организации для еще не захваченных областей, уже есть даже экономический штаб для Басры (на юге Ирака. – Ред.).Однако войска, которые все эти районы должны завоевывать и у которых не хватает сил, не получают необходимых средств для боевых действий. Это все же…

«Бесперспективная война», – сказал я про себя, завершая неоконченное предложение.

Воинское счастье меняется

Сначала, однако, боевая судьба даровала успехи нам. Используя временную слабость противника, дивизия снова пошла в атаку. С нашей боевой группой действовали теперь главным образом разведывательный взвод и батальон Брауна, тогда как гарнизон Звездной горы никаких действий не предпринимал. Только мы, артиллеристы, наблюдали и при необходимости поддерживали огнем наши части.

– Приказ «Орлу»! – крикнул мне радист («Орел» был позывным моего дивизиона). – В 11.55 самолеты «штука» нанесут удар по цели триста четыре. Обозначить цель дымовыми снарядами. Названное время – 11.43 – через пять секунд. Внимание, огонь!

Я сделал один выстрел из тяжелой гаубицы, чтобы проверить, ляжет ли снаряд по названной цели, или из-за действия ветра потребуется корректировка уже установленного прицела.

– Выстрел точно в цель. Дымовыми снарядами, все орудия батареи – залп в 11.55 при подлете самолетов к цели. Время удара по цели триста четыре 11.55, ровно через десять секунд – через пять секунд – внимание, огонь!