Война на Кавказе. Перелом. Мемуары командира артиллерийского дивизиона горных егерей. 1942–1943

– Да заткнись ты, тупица, – тут же прервали его несколько голосов, и все мы рассмеялись. Все прекрасно помнили, что за любое нарушение тишины, грозящее обнаружением отряда, полагается три дня строгого ареста.

Громадные стволы деревьев тянулись из подлеска вверх, образуя настоящую стену леса, а их кроны смыкались над нашими головами, словно купола соборов. Лишь очень редко деревья расступались, давая возможность окинуть взглядом окрестности. Когда такое случалось, мы собирались на выступающих под открытым небом скалах, внимательно глядя по сторонам.

Уже близился вечер. Мы заметили между широкими листьями папоротников и высохшего подлеска два удивительным образом изогнутых ствола, около двух метров высоты. Подойдя поближе, оказалось, что мы обманулись. Это были двое мужчин. Но что за мужчины это были! Подобные создания я мог бы увидеть на другой планете или в совершенно необследованном районе Центральной Азии. Они носили накидки и невероятно высокие заостренные кверху шляпы с широкими висящими полями, впрочем, все это, на мой взгляд, было сделано как будто из деревянных ободьев. Их длинные, падающие на плечи волосы, короткие неухоженные бороды и корявые, словно сделанные из древесной коры лица позволяли видеть серую краску, покрывавшую лица.

– Может быть, это далай-лама со своим адъютантом? – спросил кто-то меня.

Я было тоже так подумал. Но при ближайшем рассмотрении эти ребята мало похожи на монголов.

Это были высокорослые широкоплечие люди в возрасте, с длинными лицами и выступающими крупными носами. Представлялось несколько удивительным, что они вообще не двигались. Они стояли, выпрямившись, словно фигуры из воска, в 10 метрах от направления нашего движения – тропы как таковой здесь не было, – и только внимательные светлые глаза на непроницаемых лицах давали возможность понять, что они живы. Наш переводчик хотел было переговорить с ними, но их язык оказался совершенно чужим для него.

– Насколько я могу их понять, это какие-то горные пастухи.

– Совершенная ерунда! Где же тогда их стада? Да и в таком дремучем лесу просто нет пастбищ.

Никто из нас не мог понять, что они собой представляют, до тех пор, пока они не попытались схватить за горло русских, подошедших к нам по нашим следам. Тогда мы узнали, что эти горные племена (последние представители выселенных в 1858–1864 гг., когда горцы на Западном Кавказе были окончательно разгромлены, в Турцию или гораздо меньше на равнину близ Кубани. – Ред.) недружественны к русским и с давних времен враждуют с ними. Это противостояние продолжается еще с царских времен. Покорение кавказских народностей было завершено только с 1859 по 1864 год. И когда теперь я смотрел на две эти высокорослые фигуры, в выражениях их лиц я вспоминал все то, что мне приходилось читать в детстве о кровопролитных войнах, в которых мой двоюродный дед принимал участие в качестве русского офицера-драгуна.

И вот, словно посредством неких таинственных флюидов, мы испытали доверие к обоим этим странным людям. На их закаменевших, серьезных лицах нельзя было прочитать ни одной мысли. Тем не менее они словно бы говорили: мы хозяева этих гор, вы здесь пришельцы; но ваши цели есть также наши цели…

Когда уже начало темнеть, мы подошли к горному гребню и перевалили через перевал на высоте 1478 метров. Капитан Лангензее и обер-лейтенант Герд Мейер ускоренным шагом ушли вперед с небольшими группами, чтобы найти и оборудовать место привала. Таким образом, через некоторое время нас встретил проводник и, несмотря на полную темноту, проводил к месту привала, где все уже было готово. Мы устроились на как будто специально для этого приготовленном плато рядом с перевалом под защитой гребня хребта. Вековые деревья простирали над нами свои мощные кроны, в то время как угнетенный подлесок достигал роста взрослого человека, а лесная почва была устлана толстым слоем прошлогодних листьев. Ноги ступали по нему как по толстому ковру. Разумеется, разводить костер для готовки мы не стали. Пришлось есть всухомятку холодную пищу, но она показалась нам совершенной. К сожалению, здесь наверху не было воды, чтобы приготовить кофе, а пить холодный кофе на воде из фляг никому не хотелось. Решив последовать примеру наших мулов, которые вполне могли обходиться без воды в течение целых суток, мы устроились на ночь.

Когда нас на следующее утро разбудили часовые, то прежде всего нам на память пришли слова из одного из рассказов о Мюнхгаузене: «До чего же сладко спится в наших дежурных касках!» Проведя ночь в летних палатках, каждый из нас чувствовал себя особенно свежим и полным сил. Наше хорошее настроение было слегка испорчено, когда мы обнаружили, что в течение ночи наши находившиеся вне палаток рюкзаки несколько полегчали. И лишь мой адъютант смотрел на события философски: