Война на Кавказе. Перелом. Мемуары командира артиллерийского дивизиона горных егерей. 1942–1943

– Все обстоит как в Древнем Риме, – сказал Людвиг, который меня сопровождал. – Здесь, в тылу, намного больше русских, чем впереди немцев. (Автор сильно преувеличивает. Количество «хиви» обычно не превышало 10–15 % общей численности немецких частей и соединений и крайне редко (в случае больших потерь в боевом составе) достигало 25 % и даже более общей численности конкретной дивизии. – Ред.) Через какую-нибудь брешь во фронте сюда может просочиться целый русский полк, причем никто этого даже не заметит. Им надо будет лишь получше припрятать свое оружие, а это совсем нетрудно. Затем они могли бы одновременно с атакой с фронта взломать наш фронт изнутри. Да, если бы эти «хиви» осознавали свою силу и захотели взбунтоваться, нам пришлось бы ох как трудно.

– Но они об этом даже не помышляют. И вполне довольны своей службой. За ними даже почти не приходится приглядывать.

Железнодорожная ветка, которая использовалась также для целей снабжения, похоже, какое-то время назад попала под краткий артналет. Рядом с полотном дороги лежала убитая лошадь. Какой-то монголоид с растрепанной бородой (у монголоидов борода растет очень плохо. Очевидно, здесь описан предатель из Туркестанского батальона. – Ред.), который шел вдоль этой ветки, отрезал большой кусок истекающего кровью мяса, причем глаза его светились жадностью.

Навстречу нам скакал довольно странный всадник. Он болтался в седле своей лошади, словно сделанная из дерева кукла, но с совершенно прямой спиной. Лицо его тоже словно было сделано из дерева, но особенно поражали его цвета: белая кожа с красными щеками, ни малейшего следа загара, темные глаза и черные усики. Он приветствовал нас, приложив руку к шапке, но при этом выражение его лица не изменилось ни на йоту. Все это выглядело едва ли не комично, несмотря на все впечатление властности, исходящее от всадника.

– Кем бы мог быть этот странный парень? – спросил я Людвига.

– Это офицер из азербайджанского батальона.

– Кто знает народы, считает имена…

Докладные записки

Относительное спокойствие на командном пункте я использовал для того, чтобы написать докладную записку, в которой описывал ошибки, допущенные нами в ходе этих военных действий в горах, и в первую очередь совершенно недостаточные приготовления к ожидаемому периоду дождей и надвигающейся зиме. Я подчеркивал, что мы ввиду отсутствия инструментов, гвоздей и рубероида в стране с избытком дерева неоднократно оказывались в положении, когда было необходимо строить защищенные от воды блиндажи, не говоря уже о стойлах для лошадей, и что, если бы не удалось устранить затруднения, вся масса наших вьючных животных была бы вынуждена мокнуть под дождем в соответствующий период. Эту докладную записку я направил в артиллерийский полк с просьбой передать ее по команде в «высшие инстанции». Полковое начальство на основании этой моей записки разработало анкету, с помощью которой опросило мнение остальных трех командиров дивизионов. Опять же на основании их мнений и моей докладной штаб полка составил «Обобщение опыта», в котором мои предложения большей частью поддерживались, но вся моя критика исчезла.

Поэтому мне пришлось написать вторую, еще более острую докладную записку, которую командование полка в оригинальном виде передало командиру дивизии. Генерал в личной беседе выразил согласие со мной и сказал, что он хотел бы направить мою докладную еще выше. Как высоко она поднялась, я так и не узнал. Во всяком случае, имеющиеся там предложения были проигнорированы, результатом чего стала высокая смертность лошадей и мулов, а выжившие долгое время были слишком слабы, чтобы перевозить грузы.