Война на уничтожение: Что готовил Третий Рейх для России

Для таких, как этот гурман, гораздо важнее было то, что фюрер не допустил передела собственности, которого жаждали коммунисты, не запретил французскую культуру и образование, не вывез в Германию ценности Версаля и Лувра, а возле «Ночного дозора» Рембрандта и вовсе поставил круглосуточный пост охраны. В западных столицах продолжали работать рестораны, кафе и дома терпимости, по вечерам стройные местные девушки вальсировали с дюжими немецкими парнями, которые вроде бы были завоевателями. «Как шла жизнь в Париже под оккупацией? — вспоминала на склоне лет русская эмигрантка Нина Алексеевна Кривошеина, жена героя Сопротивления. — Все старались получше одеться, пошикарнее, подчас совсем броско и пёстро; у большинства женщин были сапоги и туфли на деревянной подошве, и они, как кастаньетами, отбивали по улице шаг; театры, кино — всё было переполнено, — ведь это Париж, и парижский шик и темп не умрут из-за того, что по Парижу с жадными лицами шляются les Fridolins». Это название из песенки, которую пела солдатня: Der heitere Fridolin (весёлый Фридолин)325. Итак, страна сменила название, но не образ жизни. Это развитие событий укладывалось в формулу «не присоединение, а воссоединение».

Чтобы смягчить противоречия со своими бывшими западноевропейскими противниками, Гитлер усиленно внедрял в умы идею единой Европы. В смысле пропаганды здесь было на что опереться: корни панъевропеизма восходили к империи Карла Великого, а мечту объединить европейские народы высказывали такие великие деятели, как гений итальянского Возрождения Данте Алигьери, немецкий философ XIX века Иммануил Кант. Правда, у фюрера был и более близкий предшественник — австрийский философ Рихард Николаус Куденхове-Калерги, автор фундаментального труда «Пан-Европа» и основатель популярного Панъевропейского союза (1922 г.), в котором состояли Томас Манн, Альберт Эйнштейн, Зигмунд Фрейд, министр иностранных дел Франции Аристид Бриан и будущий канцлер ФРГ Конрад Аденауэр.

Философ полагал, что на основе общей европейской культуры, вытекающей из эллинизма и христианства, может и должно сложиться новое сильное европейское государство с демократическими ценностями. Только так европейцы смогут защитить себя от Америки и России, иначе либо первая купит Европу, либо вторая её завоюет. «Планы Панъевропейского союза, выраженные Куденхове, были обширны, — пишет исследовательница его наследия. — Они предусматривали введение европейского гимна („Оду радости“ Л. ван Бетховена), европейского флага (красный крест на фоне золотого круга в окружении 12 звезд), европейской валюты, Европейского центрального банка, Европейской академии, которая должна была размещаться в Праге, европейского гражданства, единой Европейской политической партии, европейского референдума, общих вооружённых сил, общей конституции, общей внешней политики и политики безопасности». Гитлер, несомненно, был знаком с идеями Куденхове. Любопытно, что крупный немецкий финансист Ялмар Шахт, своего рода посредник лидера НСДАП в общении со спонсорами от крупной промышленности, в 1932 году выступал на Панъевропейском конгрессе в Базеле и убеждённо заявил: «В следующем году Гитлер придёт к власти. Он объединит Европу»326.

Гитлер к власти пришёл, однако при нём сочинения Куденхове начали сжигать. С нацистской точки зрения в них были две червоточины. Первая — высокая оценка, которую философ дал еврейству. По его мнению, евреи — это духовная аристократия Европы, которая составит новую элиту и станет образцом для подражания. Этого уже было достаточно, чтобы запретить сочинения главного панъевропейца, но он ещё и выступал за мирное сосуществование с Советской Россией. Тем не менее сама идея вошла в гитлеровский арсенал как мощное идеологическое оружие. Об исторических образах, которые были мобилизованы для пропаганды этого типа, мы уже писали здесь. Но был и ещё один важный момент: единую Европу легко противопоставлять Не-Европе. А самой ближайшей и чуждой Не-Европой для Гитлера и его сторонников была Россия.