Война на земле Египта

— Слушайте! Никакого дела нет и не было. Феллахи в деревне подшутили над вами, сочинили историю наподобие полицейских романов. Сын сторожа пошел в армию. А чтобы скрыть свое низкое происхождение и выдать себя за сына благородных людей, с самого начала сообщил о себе фальшивые данные, назвался сыном омды. Под этим именем и погиб. Все произошло по его собственной инициативе. Усвоили? Никакого дела нет. Парень погиб. Это, конечно, звучит трогательно, и он, как погибший в сражении, заслужил место в раю. Но прежде чем погибнуть, он набедокурил, побуждаемый тщеславием, пошел на обман. Только нас уж это никак не касается. И вообще, по чьему указанию вы приступили к расследованию? Что? Дело было передано в прокуратуру полицией на основании заявления граждан? С точки зрения процедуры все это правильно. И все же вы совершили ряд грубейших ошибок. Взялись за дело, с самого начала зная, что оно не гражданское, а военное. А поскольку армия имеет свою полицию и судебные органы, дело это исключительно в их компетенции. И наконец, самое важное, разве вам не известно, что военные суды руководствуются не уголовным кодексом, а особыми законами? Вы же приступили к расследованию, даже не попытавшись связаться с компетентными армейскими органами, хотя это было вашей прямой обязанностью. Да, я признаю, вами двигало патриотическое чувство и сознание служебного долга. Совершено, полагали вы, преступление и ваша обязанность раскрыть его. Все это так. Но допустимо ли, чтобы следствие по такому делу велось гласно и все, кому не лень, были в курсе происходящего? Не думаю. Тут я с вами категорически не согласен. Мало ли дел, требующих закрытого следствия?! Война, на которой погиб Мысри, все еще продолжается. Мы пошли на прекращение огня, но лишь до определенного срока. Все наши земли должны быть освобождены. А значит, мы по-прежнему находимся в состоянии войны. И стало быть, в стране сохраняется чрезвычайное положение. Вы должны, вы обязаны были позаботиться о тайне следствия. Вам известно, что едва ли не у каждой египетской семьи сын на войне. Представьте себе состояние людей, видящих, как тело погибшего на фронте возят туда-сюда и не разрешают хоронить, потому что следствие должно установить личность погибшего и кому положено получить за него деньги. Тайна следствия в подобном случае такой же патриотический долг как и участие в бою. А кто, я вас спрашиваю, может гарантировать, что эта война для нас последняя? Способны вы или кто другой в этом поручиться? Ясно одно — рано или поздно мы снова будем воевать. Но ведь тогда ваше расследование может иметь самые дурные последствия. Став достоянием общественного мнения в Египте и за его пределами, эта история набросит тень на нашу победоносную войну и на наших героев. Кто здесь окажется в выигрыше? Сторож и его сын? Жертвовать всем во имя отечества — долг каждого египтянина. Сторож пожертвовал сыном, — честь ему и хвала. Мы долго обсуждали все обстоятельства дела. Некоторые требовали наказать вас за допущенные ошибки. Но я вас отстоял. Только потому, что убежден в искренности ваших намерений и уверен: вы исходили из лучших побуждений. Вот вам мое решение: считать следствие не имевшим места, все документы передать лично мне. Я уже отдал соответствующие распоряжения всем участвовавшим в расследовании ведомствам.

Он сделал театральный жест рукой и объявил:

— Вы свободны.